О русской литературе в изгнании, выборе издателя и читателя, Euronews беседовало с Евгением Коганом, совладельцем книжного магазина и издательства «Бабель» в Тель-Авиве. Разговор получился интересным. Далее - без купюр.
Euronews. Мы говорим по-русски и находимся во Франции. Настоящее дежавю: именно сюда век назад устремились многие из тех, чью жизнь в одночасье разрушили революция большевиков и последовавшие репрессии. Так огромная часть русскоговорящих писателей оказалась за рубежом. Можно сказать, что русская литература не раз отправлялась в эмиграцию. Сейчас мы наблюдаем еще одну волну из тех, кто не видит для себя и своих книг будущего в России. Выжила ли она тогда и что ее ждет сегодня?
Евгений Коган. Давайте лучше скажем «литература на русском языке». Если мы о ней, то да, конечно, выжила, с ней вряд ли могло что-то случиться. Более того, мне кажется, что в эпоху интернета и социальных сетей не стоит разделять литературу на ту, что родилась за границей России, и ту, что появилась внутри страны нашего исхода. Всё это – одна литература, написанная на одном языке. Другой вопрос, что эмиграция, вынужденная или совершенная по собственному желанию, подарила нам огромное количество выдающихся текстов, стихотворных и в прозе.
Тексты, написанные за пределами России, в большинстве своём не могут быть там опубликованы. В девяностые эти тексты получили возможность «вернуться» в Россию. Но сейчас всё повторяется, и написанное за границей не может быть там опубликовано. При этом советская литература подарила нам много прекрасных произведений. А мертворожденная z-культура, как и любой другой политический заказ, пока что-то не может создать ничего приличного, и вряд ли сможет.
Euronews.Вы как-то сказали, что без Пушкина, Набокова, Газданова или Фолкнера живут миллионы людей на планете. Но как говорится, это их выбор или недостаток образования. Хуже, когда людей читающих лишают такой возможности. Так было в СССР. Так происходит и в других местах на планете с неугодными авторами, Рушди, например. Сегодня в России в связи с войной пытаются отказаться от десятков имен. Но возможно ли это в современных условиях?
Евгений Коган. Мне кажется, да. Понятно, что книги или электронные тексты всё равно проникают через российские границы, но они стали значительно менее доступными. Теперь, чтобы их получить, нужно совершить некоторое усилие, хотя раньше можно было просто пойти в книжный. То есть совсем перекрыть доступ литературы, конечно, пока не получается, но поток сильно сузился. И понятно, что люди, узурпировавшие власть в России, будут этот поток сужать – вернее, не они даже, а более мелкие людишки на местах, которые всегда бегут впереди паровоза. Всё как всегда.
Euronews. Не все уезжают из страны, с политикой которой они не согласны. Какой выход? В прошлом у советского человека был богатый опыт внутренней иммиграции. Или этот процесс ведет к принятию навязанных правил игры?
Евгений Коган. Я никогда не соглашусь с тем, что упомянутый вами процесс ведет к принятию навязываемых правил игры. Мы знаем множество примеров того, как люди – не только творческие, а просто порядочные – выбирали внутреннюю эмиграцию. Другой вопрос, что совсем отгородиться от диктатуры невозможно – как бы ты ни прятался, скорее всего за тобой придут, ты не сможешь скрыться совсем.
Но я знаю, что сейчас в России остаётся очень много честных, порядочных людей, которые в силу разных причин и обстоятельств не могут покинуть в очередной раз сошедшую с ума родину. Некоторые пытаются что-то делать, оставаясь верными себе, но это становится всё более сложно. Другие просто замыкаются в собственном «пузыре», что невыносимо и очень больно. Но я верю, что ни те, ни другие никогда не примут навязываемые им правила. И мне очень страшно за этих людей.
Euronews. Многие жалуются, что стало сложно пробиваться к хорошим книгам. Вам не кажется сегодня зашкаливающим интерес рынка к фэнтези и поискам себя в мире, как на кушетке у психотерапевта? На мой взгляд, литература потеряла объемность, или, если хотите, универсальность, глубину и главное - взрослость. Отражение тенденций? Уход от реальности?
Евгений Коган. Однозначно ответить мне сложно. Несмотря на то, что я много лет занимаюсь книгами, и не просто занимаюсь, но продаю их, я всё же стараюсь заказывать в наш магазин те книги, которые отвечают моим вкусам и моим требованиям. При этом я не имею ничего против фэнтези – людям нужен отдых, они не обязаны всё время читать Барта и Гэддиса.
Судя по моим наблюдениям, люди не стали меньше читать «умную» литературу. Что касается нашей издательской деятельности, то мы стараемся быть тем, что называется издательство интеллектуальной литературы (мне очень не нравится этот термин, но я не нахожу другого). Мы не хотим, чтобы наши книги выезжали на хайпе или чтобы их покупали только из-за актуальной тематики, мы стараемся издавать именно литературу, то есть книги, от которых ты не избавляешься после прочтения.
Ты сохраняешь их в собственной библиотеке, а потом покупаешь еще одну, чтобы подарить друзьям. Есть разные издательства. И те, которые издают то, что вы назвали ширпотребом, тоже нужны, потому что необходимо, чтобы книги были разными и удовлетворяли разным вкусам. Мы издаём одно, они – другое, и пусть будет как можно больше разных издательств.
Euronews. Издадите ли вы книги автора, чьи политические взгляды не совпадают с вашими?
Евгений Коган. Мы точно не издадим что-то современное, что не соответствует нашим взглядам. Да и вряд ли такие авторы к нам придут, потому что своих взглядов мы не скрываем. Но я не случайно произнес слово «современное». Ведь есть множество писателей, чьи взгляды мне, мягко говоря, не симпатичны, что не отменяет их значимости в истории литературы – просто нужно, чтобы прошло время.
Euronews. Вам не кажется, что сегодня русский язык и литература становятся жертвой политики? Многие отказываются читать на русском (я говорю об иммигрантах), сложнее искать спонсоров, устраивать встречи? Видела тут смешной мем: Cancel Putin, not Pushkin. Как вы, сооснователь и совладелец израильского магазина "Бабель" и издательства книг на русском языке, плывете в этом насыщенном растворе?
Евгений Коган. Мне грустно от того, что какой-то язык становится жертвой политики, и мне грустно, когда каких-то авторов «отменяют», потому что они говорят не на том языке. Но Россия начала и ведёт чудовищную войну, и я не уверен, что пришло время говорить об отмене культуры (к тому же этой отмены, в общем-то, нет). Пусть сначала Украина победит, а с языком мы потом разберёмся как-нибудь.
Да, сейчас стало сложнее искать помощь. И да, стало невозможно получать некоторые права, но мы, к счастью, не связаны с Россией, так что правообладатели в основном идут нам на встречу. Но это такие мелочи в сравнении с тем, что происходит… Если же люди отказываются читать на каком-то языке – это их право, я не готов их осуждать. Я читаю на русском, и мне пока есть что читать и издавать, более чем.
Euronews. Литература на русском языке вдалеке от России (или в изгнании) стареет. В буквальном смысле стареет: ведь дети иммигрантов и уже их дети вряд ли готовы читать Толстого и Бунина в оригинале. Это естественный процесс? Или у вас есть ответы на два великих русских вопроса: кто виноват и что делать?
Евгений Коган. И снова не согласен. Литература не стареет. То есть понятно, что читать книги стали меньше, и социальные сети оттягивают публику. К тому же скорость получения информации растёт так быстро, что порой на вдумчивое чтение просто не остаётся времени. Но читают, и читают много, и чтению все возрасты покорны.
И есть те, кто сознательно пытается сохранить язык – в нашем случае русский – в себе и в своих детях. А если у кого-то есть возможность читать более, чем на одном языке – это же счастье! И по поводу классики всё не совсем так – читают, и читают активно, правда, чаще Достоевского, чем Толстого, чего я не понимаю, но принимаю, потому что выхода другого нет. В общем, пока рано волноваться. Как говорили в своей книге Умберто Эко и Жан-Клод Карьер, не пытайтесь избавиться от книг!
Насчет двух «великих русских вопросов» у меня ответов нет. Вернее, они есть – виноваты мы все, а делать нужно своё дело. Делать своё дело и стараться сохранять адекватность. И читать хорошие книги.
