В европейских странах участились случаи, когда ювенальные службы выносят подобные решения в отношении украинских беженцев. Чтобы разобраться в происходящем, издание "Страна" рассмотрело несколько историй, хотя на самом деле их гораздо больше. Быть может некоторым они помогут в аналогичной ситуации хоть как-то сориентироваться.
У Елены Ковалевой из Днепра двое детей: Александр 16 лет и 4-летний Ричард. Она рассказывает:
"В Германию я приехала с младшим сыном Ричардом. Старший, Александр, остался в Украине, он не хотел уезжать, однако через несколько месяцев я все же уговорила его приехать. После приезда в марте прошлого года украинские волонтеры порекомендовали мне семью, готовую принять украинских беженцев. Кроме нас там проживали 12 человек, из них двое детей. Типа небольшой интернат семейного типа. Там мы прожили 51 день. Затем нам предложили переехать в лагерь для беженцев: нас приняли, поселили без проблем. Но через несколько дней приехали представители ювенальных служб и заявили, что семья, у которой мы до этого проживали, пожаловалась на меня. Они написали заявление, что якобы я не смотрю за своим ребенком, мало его кормлю, слишком эмоционально реагирую на бытовые трудности. И мне заявили, что на основании этого доноса у меня временно заберут ребенка, до выяснения всех обстоятельств. Ребенка забрали прямо из песочницы, где он играл".
По словам Елены, у сотрудников ювенальных служб не было никаких доказательств, которые могли бы подтвердить слова написавших донос людей:
"Чтобы забрать у меня ребенка, было достаточно того, что какие-то люди без каких-либо подтверждений написали на меня жалобу, что я плохая мать. Никто не захотел слушать мои аргументы, вообще как-либо разбираться в ситуации. Меня поставили перед фактом, заявив, что по данному делу будет суд, и там я смогу озвучить свои доводы. Сначала сына отвезли в детский дом, а спустя 10 дней передали неизвестной семье. Первое судебное заседание состоялось спустя две недели, на нем мне заявили, что я могу видеть своего сына один раз в 8 месяцев.
Второе судебное заседание состоялось через четыре месяца, и мне заявили, что мои родительские права временно приостанавливают. После этого я расплакалась - и суд заявил, что мне нужно пройти психиатрическое обследование и доказать свою адекватность, иначе ребенка мне не вернут. Я наняла адвоката. Он посоветовал собрать документы в Украине, подтверждающие, что я никогда не состояла на психиатрическом учете, не привлекалась к уголовной ответственности. Он сказал, что если я стану на учет в местной психиатрической клинике, мне сразу поставят какой-то диагноз. Врачи просто укажут, что я беженка, приехала из зоны боевых действий, а для них это уже основания для какого-то диагноза.
В Украине я собрала все возможные характеристики из школы и университета, где училась, из детского сада, куда ходил мой сын - все они были положительными. Но впоследствии оказалось, что для суда этого недостаточно. За последние 7 месяцев сына я видела всего три раза.
Сейчас у меня хотят забрать еще старшего сына, 16-летнего Александра. Где-то месяц назад мы с ним поехали на встречу к младшему сыну, но там мне заявили, что с Ричардом может увидеться только старший сын, а мне запрещено. После чего я начала прорываться в комнату, где он находился. Сотрудники ювенальных служб вызвали полицию и заявили, что я нанесла им легкие телесные повреждения. Из-за этого на меня открыли уголовное дело, на основании которого хотят уже забрать старшего сына".
"Украинское консульство в Германии бездействует. Там мне сообщили, что ничем помочь не могут, так как я получила статус беженки и нахожусь под опекой законодательства ФРГ. Есть некая 24-я статья закона о проживании, которая предусматривает предоставление временной защиты для беженцев. Когда украинец получает статус беженца, на него начинает распространяться 24-я статья, а с ней и все законодательство Германии. Из-за этого моих детей забирают на основании законов Германии, а меня хотят судить как немку, а не украинку. Ссылаясь на эту статью, украинское консульство заявляет, что ничем помочь не может".
Елена Дашко - жительница Северодонецка, приехавшая в Германию в октябре 2022 года со своей девятилетней дочерью. Несколько месяцев проживала в лагере для беженцев, затем заметила, что дочь плохо засыпает и иногда очень волнуется. Женщина обратилась к местному психологу в лагере для беженцев. Она рассказывает:
"Психолог попросил, чтобы моя дочь осталась у них в клинике на несколько дней, а они за ней понаблюдают. Это было недалеко от места, где мы жили, поэтому я согласилась. Спустя несколько дней психолог мне заявил, что моей дочери становится хуже, она постоянно кричит, пытается убежать, поэтому они оставляют ее у себя. После этих слов врач вызвал сотрудников ювенальных служб, которые заявили, что с этого момента они меня частично ограничили в родительских правах. Дочь находилась у психологов 10 дней, потом состоялся суд, который частично лишил меня родительских прав. Мне сказали, что теперь я не могу решать, где будет находиться мой ребенок.
Спустя две недели с момента, как ее забрали, я впервые увидела свою дочь. Она была в ужасном состоянии, вся поцарапанная, на лице были синяки, она практически не разговаривала. Мне она сказала, что все это время находилась одна, с ней никто не разговаривал, а если говорили, то на немецком языке, который она не понимает. На мой вопрос, откуда у ребенка синяки, врачи сказали, что это она сама себя ударила. В клинике мне заявили, что я больше не имею права посещать свою дочь, так как ей назначили опекуна, а если я появлюсь на территории клиники, то в отношении меня откроют уголовное дело, о чем вручили соответствующий документ.
После этого я обратилась в украинское консульство, чтобы мне помогли разобраться в сложившейся ситуации. В консульстве сказали, что они ничем помочь не могут, так как я нахожусь на территории другой страны и вынуждена подчиняться их законам.
На сегодня я вообще не знаю, где находится мой ребёнок, в клинике мне об этом не говорят. В консульстве мне сказали, что если моего ребенка забрали врачи, значит, так нужно - якобы они знают, что делают. Сейчас дочери дают какие-то психотропные препараты, но какие, мне неизвестно. Сколько времени займет лечение, мне также не говорят. По истечению больше трех месяцев я видела свою дочь всего четыре раза".
Елена с горечью констатирует:
"Консульство бессильно. Только в Германии больше 100 случаев, когда у беженцев забрали детей. Мы уже объединяемся в сообщества, помогаем друг другу финансово и юридически. На данный момент мне известно только об одном случае, когда семье из Украины вернули ребенка. Мы все хотим вернуться обратно в Украину, но не можем этого сделать, пока наши дети находятся здесь".
