По его словам, "эта вещь вышла за рамки войны и превратилась в зверство". Очевидно, что ХАМАС настроен на совершение самых страшных и бесчеловечных преступлений, поскольку хочет нанести психологическую травму израильскому обществу, такую, что продлится на многие десятилетия.
"Все началось в субботу утром, как в обычную военную субботу, то есть только ракеты прилетали. Мы вошли в бункер вместе с моими маленькими детьми, 8 и 10 лет соответственно. И поскольку мы живем близко к месту атаки, очень скоро звуки, которые мы обычно слышим в этом районе, изменились. Внезапно мы услышали звуки автоматического оружия. Тогда я понял, что происходит что-то другое, не обычное нападение. Кадры, которые мы видим сейчас, сделаны в местах, которые я каждый день проходил со своими детьми, чтобы куда-то пойти. Это мой район. Максимальное расстояние до нас — 1 километр. Это было страшно, потому что у тебя двое детей в убежище. Мы общаемся друг с другом в этом районе, поэтому ты знаешь, что это в соседнем поселении, они пришли, убили и сожгли сотни людей. Они сжигали людей в их домах. Это вышло за рамки войны и превратилось в зверство", - сказал он вначале.
М. Леви подчеркнул: "Мы не ушли оттуда непосредственно, потому что не могли. Наша военная рутина, если хотите, такова: когда мы слышим сигнал тревоги, мы идем в бункер, отец пытается понять - это что-то продлится несколько часов или дней. И если мы понимаем, что это что-то более серьезное, мы пакуем чемоданы, аэропорт, Греция, бабушки и дедушки - для детей война заканчивается, и начинаются каникулы".
Затем М. Леви описал картины ужаса, пережитого его собственным окружением: "Днем они сожгли женщину, которая держит моих детей в своем доме. Дом моей тещи стал неузнаваем, потому что на улице было 5-6 человек из ХАМАС, которые с помощью автоматического оружия сделали его непригодным для жизни. Ее пощадили, потому что не открыли дверь в убежище".
"Они забирали детей из домов и их родителей, и увозили в Газу. В другом поселении они обезглавили детей, еще в одном они убили 100 человек. Я не могу их забыть, первое время пытаюсь, но не могу уснуть. Это тяжело, все еще очень свежо", - заключил он.
