Все жаловались на "хаос, дезорганизацию и неорганизованность", свидетельствуя о своей боли, которую невозможно утешить.
Панайота Малайну, со слезами на глазах, давала показания по поводу потери своей 73-летней матери, отметив, что ей пришлось дважды ездить прежде, чем она смогла опознать ее тело. "Я пошла в администрацию порта, чтобы спросить о своей матери. Они сказали, что она мертва, нашли удостоверение личности в ее сумке. Я всю ночь искала в сожженном месте, на том участке, где нашли 26 человек. Около восьми или девяти часов искали ее. Они не смогли ее опознать. Она умерла от отравления дымом. Я дважды ходила на опознание", - сказала она.
"Я потеряла свою мать, она была опорой дома. Как и каждое лето, она приезжала в Мати с внуком. Когда они увидели огонь, то стали уходить в сторону к морю. Она взяла свою внучку Ирини и отправилась к друзьям, у которых была машина, чтобы поехать в Афины. Но их машина застряла в пробке на печально известной "дороге смерти". Их заставили пойти в Аргира Акти", - свидетельствовала Малайну.
Вереница автомобилей, застрявших на дороге, которую позже назовут дорогой смерти. Виновным называют полицейского-регулировщика, который отправил почти сто автомобилей по узкой и извилистой дороге.
Она добавила: "Они вошли в воду, чтобы спастись". Горящие предметы падали на их тела и головы. Волна налетела, как метла, и затянула их внутрь. Их забрала частная лодка. Ирен полумертвая. С тех пор ее наблюдают детские психиатры".
В свою очередь Евангелос Костопулос сослался на потерю собственной матери, которую он нашел мертвой на заднем дворе их дома в Коккино Лиманаки. "Она пострадала от жары, ее тело мумифицировалось", - сказал свидетель, который пояснил, что его отца пришлось госпитализировать на 2,5 месяца, так как он получил ожоги лица, рук и ног.
"Я пытался войти в Коккино Лиманаки, но был остановлен пламенем. В какой-то момент я проехал мимо него, и там было сильное задымление. Огонь прошел через этот район и достиг моря. Дома и машины были сожжены, но все еще горели. В Коккино Лиманаки я увидел женщину, сгоревшую в кемпинге. Рядом с ней стоял мужчина и смотрел на неё, замерев на месте, он явно не мог поверить в то, что он видит. Тело женщины выглядело, как древесный уголь. Вид был ужасающим", - сказал он.
Он добавил: "Я выбежал из-за нашего дома. Там, как я знал, сидела моя мать. Она лежала на земле, она умерла. Она сгорела от жары, ее тело мумифицировалось Я пытался подойти поближе, но не смог... Я упал, пролежал десять минут, не помню, что мне сказал отец. Я не помню, сколько времени прошло после того, как я встал. Мой отец кричал в доме, что кухня горит. Им удалось затащить меня в дом, там было много дыма. Мой отец лежал на полу. У него были ожоги на руках и ногах. Единственной машиной, которая не сгорела, была наша. Он выглядела так, будто по ней прошел град. Я положил отца себе на спину, усадил его в машину, и мы тронулись в путь. К счастью ключи были у него в кармане. По пути нам попадались поваленные деревья, но они не мешали. Мы направились в сторону Рафины. Отец был в очень плохом состоянии. Сначала мы отправились в больницу "Сотирия", а затем в "Евангелизмос". Там его немедленно интубировали. Его руки, ноги и лицо были обожжены. Мы пытаемся восстановиться после того дня...".
"Утешение в том, что он не страдал"
Эвангелос Хамилоторис потерял в огне своего сына, он рассказал, что его жена не смогла вынести боли и умерла от сердечного приступа. "Мы с женой увидели по телевизору о том, что начался пожар. Мой сын был на работе и вернулся в 6 часов. Мы поговорили, и он сказал мне: "Они втянули нас в пожар". В этот момент раздался шум, и наша связь прервалась. После этого мы не общались. Через час мы решили пойти и посмотреть, что происходит", - сказал он.
Он добавил: "Мы отправились в полицейский участок Неа Макри. Мы спросили о жертвах, и нам ответили, что такой информации нет. Мы отправились туда, но не смогли попасть внутрь и развернулись. Родственники рассказали, что они доставляли выживших в Неа Макри и Рафину. Мы отправились в Неа Макри, где нам сообщили, что "сюда не привозят выживших, только в Рафину". Мы поехали в Рафину, там не было никаких новостей. Это продолжалось до самого утра. Затем нам сообщили, что прибыл последний корабль с выжившими. С этого момента началась наша Голгофа. Спрашивал в больницах и полицейских участках о моем сыне, но безрезультатно. Моя дочь дала мне биологические материлы для проведения теста ДНК. Они позвали меня на опознание. Как я понял, его тело было найдено, но нам об этом не сказали. На следующий день нам позвонили, чтобы мы забрали тело сына. Коронер и судмедэксперт сказали, что мой сын не страдал. Сначала он потерял сознание от дыма, а затем получил тяжелые ожоги. Это было своего рода утешением для нас. Мой сын оказался в ловушке на дороге смерти, где погибли многие. Вероятно он услышал, что огонь движется в сторону Агио Петро и решил ехать по Марафону. Их вели по этой дороге. Там были машины, которые ехали в Неа Макри и из Неа Макри в Рафину".
"Все мое имущество в сумке"
"Моя покойная жена была инвалидом. Она лежала на кровати, я ухаживал за ней. У нее был рассеянный склероз. В день пожара я должен был отвезти ее в фонд, но не успел", - говорит в своих показаниях Панайотис Манетас, сам пострадавший от ожогов и перенесший множество операций. Показания Гектора Диамантидиса и его отчима Георгиоса Кайриса, потерявших в огне мать и жену, были драматичными.
"Видеть, как твою мать выносят мертвой в оранжевом мешке - не самая приятная вещь...", - сказал суду Экторас Диамантидис:"Вы знаете, что у меня осталось от моей жены, ваша честь? Это... (он указывает на скамейку и показывает небольшую сумку). Это все, что осталось от любви всей моей жизни. Это то, что на ней было надето. Вот ее часы. Моя собственность - эта сумка и больше ничего".
"Я спасаюсь бегством, я вся горю".
Гектор Диамантидис рассказал суду, среди прочего, следующее: "Я медбрат. Я прочитал о пожаре в Дау Пентели. Я изначально думал, что они потушат его, как они всегда делают. Когда я увидел, что он движется в сторону Каллитехноуполи, я начал звонить маме, но она не отвечала. Около 6:40 она ответила. Я понял - что-то не так. В трубке слышались крики: "Гектор, я спасаюсь бегством, я вся горю", - кричала она. Я позвонил брату моей матери. Я пытался найти свою мать и отчима. Ничего. Я не мог связаться ни с пожарной службой, ни с полицией. Никто не отвечал. Все они отсутствовали. Около девяти часов вечера мне удалось найти отчима. Дрожащим голосом он сказал мне, чтобы я был сильным, - моя мать умерла в доме. У меня был приступ паники, я просил его отдать ее мне, чтобы поговорить с ней", - также сказал он.
"Чувство стыда"
Георгиос Кейрис, вдовец и отчим Гектора Диамантидиса, рассказал: "Около 5:15 мы услышали, что огонь перешел на Дау Пентели. В 5:20 я сказал: "Ты одевайся, я иду в Агио Иоанни посмотреть, что там происходит. Я вернулся домой, поставил машину в гараж. Я сказал нашим соседям: "Мы горим". У них был 3-месячный младенец... Мы позвали всех, собаки были обучены, они сразу же сели в машину. Таня попросила меня зайти в дом за своими вещами. Драгоценности, деньги и документы. Я вышел из машины и зашел в дом, но не увидел ее. Я все время звал: "Таня, Таня". Я подумал, что она, должно быть, вышла с другой стороны дома. В этот момент я понял, что все вокруг горит. Воды не было, она была отключена... Все вокруг стало черным. День превратился в ночь. Там никого не было. Меня обожгло жаром, я не мог войти в дом. У меня в голове возник образ, как я делаю шаги в воздухе и зову Таню, при этом мой голос не срывается".
Свидетель рассказал о своих попытках получить помощь. Но ничего не было, сказал он, ни полиции, ни пожарной бригады, ни кого-либо из муниципалитета, и он вспомнил моменты, когда нашел свою жену мертвой: "Мы вошли в дом... Я кричал, и пожарный вытащил меня. ... Целый час она была беспомощна. Некоторые люди в то время, когда мы горели, уехали на прогулку с друзьями и собирались выпить кофе, пока узнавали, что произошло".
Еще один свидетель, Андреас Манетас, отметил: "После всего этого мне негде было остановиться. Я спал четыре дня в машине. Я пошел в культурный центр в Неа Макри, чтобы купить нижнее белье. Абсолютное унижение. И там был мужчина и две дамы, которые позволили нам остановиться в гостинице бесплатно. Это то, что должно было сделать государство. Этому позорному государству следовало бы подумать о бесплатном предоставлении могил, чтобы не было эксгумации. Вы понимаете, что эксгумация уже началась? [...] Лагеря в 5 часов были эвакуированы. Некому было сказать: "Уходишь?".
Г-н Манетас также вспоминал: "Вдруг мы услышали о пожаре, который загорелся в Пентели. Владелец дома, который нас принимал, сказал нам уходить. Как мы могли уйти? И у моей жены были проблемы с ногами. Я вышел и увидел мужчину со шлангом, который пытался выбраться наружу. Я видел, как две пожарные машины спускались вниз. И полицейская машина. И никто не остановился, чтобы что-то нам сказать. Они просто отмахивались от меня, как будто махали мне рукой. Я пошел домой. Огонь был в 20 или 30 метрах от моего дома. Я посадил свою жену в тележку, помогли и госпоже Василики. Мы прошли 30 метров. Частное лицо приехало с фургоном, и мы попросили помочь нам, чтобы посадить жену в тележку. Как мы можем поднять человека весом 100 килограммов и высотой 1,80 метра? Огонь был все ближе. Я говорю госпоже Василики: "Ты уходи". Все мое тело начало гореть. Я думал о том, как спасти женщину. Я сохранял спокойствие. Я не знаю, где я нашел в себе мужество. Я взял ее на руки и отнес в дом, где была узкая щель, и держал ее там. Я молился, и Бог услышал меня. Он привел ко мне двух ангелов. Двое парней. Это были полицейские вне службы, которые пришли и нашли нас. Они спасли нас. И они спасли 20 или 30 человек".
"Ни от кого не было никакой информации", - пожаловался он. "Не было ничего, ничего. Мы платим все налоги. Разве они не должны были помочь нам? Бог спас меня. Они оставили нас на произвол судьбы. Я перенес две операции. Я не могу разжать руки. Мне предстоит еще две операции на каждой руке, и исправят ли они все. Я не могу ходить правильно. Огонь не коснулся меня. Это были ожоги горячими газами с температурой 400 градусов по Цельсию. Если бы я был в контакте с огнем, я бы расплавился. У меня проблемы со здоровьем рук и нервов из-за ожогов. Я добиваюсь справедливости за их халатность и надеюсь, что подобное никогда не повторится".
