Он был виртуозным мошенником - и в политике, и в войне. Но это свое умение, а также слабости и низменные чувства он обратил во славу родных Афин. Это ли не подвиг? Да, Фемистокл - мошенник и казнокрад. Он тиран и циник. Но в минуты всенародной трагедии он не бросил народ, доверившийся ему.
Фемистокл - знаменитый афинский военачальник и политический деятель времен греко-персидских войн (500—449 гг. до н. э.). Родился, ок. 525 г.до н.э. Основатель афинского флота, одержал победу при Саламине над персами. Обвинен в измене, изгнан и приговорен к смерти, умер 460 г. до н. э.
Древний мир – эпоха людей, чьи замыслы были столь же грандиозны, сколь их воплощение. Фольклорным подтверждением тому является легенда о семи чудесах света. Были эти чудеса или нет – не так уж важно, в конце концов. Важно то, что были люди, которые эти чудеса создали или могли создать. Титанам того времени было под силу создавать новые страны, вооружать громадные армии и покорять грандиозные пространства. К этим древним титанам можно было бы причислить и грека Фемистокла. Если бы не некоторые странные обстоятельства…
О героях слагают легенды. О мошенниках – анекдоты. С древних времен до наших дней дошли о Фемистокле и легенды, и анекдоты. Это уже подчеркивает противоречивость его натуры. Да и анекдоты непростые, с мудрым подтекстом.
Например, сватались к дочери Фемистокла два человека. Один был достойным гражданином и хорошим человеком, но не очень богатым. Другой же был очень богат, но в остальном имел не очень хорошую репутацию. Фемистокл выбрал в мужья своей дочери первого претендента, заявив: «Лучше пусть человек нуждается в деньгах, чем деньги в человеке».
СЫН ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА
О нем сохранилось мало письменных документов. Труд Плутарха да еще несколько разрозненных заметок древнегреческих историков - вот и все… Одно можно с уверенностью сказать: путь Фемистокла к славе если и был усыпан розами, то без лепестков.
Тайна его рождения не разгадана до сих пор. Отец его принадлежал к старинному роду Ликомидов, ко времени появления на свет Фемистокла, изрядно обедневшему. О своей матери Фемистокл говорил скупо, но приписывал ей едва ли не царское происхождение. Правда, современники в один голос утверждают, что это была неграмотная мигрантка из Фракии – самой нищей окраины Греции. По нашим понятиям, у нее даже временной регистрации в Афинах не было. Возможно, поэтому Фемистокл даже имени ее никогда не упоминал. Странное поведение для сына, не правда ли?
Папа мало заботился о незаконнорождённом отпрыске, но позволил жить в своем доме, вместе с прочими незаконнорождёнными, и даже заниматься с учителями, иногда подбрасывая ему несколько монет на развлечения. Парень был обречён жить в подвешенном положении нахлебника, преследуемого насмешками сводных братьев и сестер. Вот вам и благодатная почва, на которой взрастало болезненное самолюбие Фемистокла.
Он понял, что обречён сгинуть в темных переулках Афин, если не проявит гибкость тела и ловкость ума. Потому он во всем - в играх, в гимнастических упражнениях, в учении - всегда стремился быть первым, мечтал прославиться, чтобы блеск подвигов заставил всех забыть о его происхождении.
Его переполняла злоба, он весь трепетал от ярости, сознавая свое незавидное положение. И всю силу своей неудовлетворенности он бросил на то, чтобы овладеть подлинно афинским искусством – риторикой. В наши дни это называется «паблик-рилейшнз», этим занимаются пресс-секретари. Но в старину всё приходилось делать самому.
Фемистокл бродил по берегу моря и бросал волнам яростные фразы. Он видел в них своих врагов, которых обязан сразить искусством слова. Он придумывал речи, которые собирался произнести в народном собрании, когда станет взрослым. Он знал, что в Афинах выдвинуться может только тот, кто своими выступлениями сумеет увлечь народ. Умом, сообразительностью, остроумием Фемистокл превосходил своих сверстников. Видя это, учитель предсказал ему: «Из тебя, мальчик, выйдет выдающийся человек. Только вот хороший или дурной - я не знаю. Во всяком случае, ничтожеством ты не будешь!»
Но была у Фемистокла и другая сторона натуры. Он прославился еще в детстве самыми гнусными проказами и изощренными проделками. А все потому, что презрение знатных афинян бесило его, и он старался выделяться чем угодно, хотя бы дерзостью и необузданностью.
Позже, заняв государственный пост, Фемистокл, вспоминая о своем детстве, скажет: «Из необузданных жеребят вырастают прекрасные лошади: нужно только их правильно воспитать и выездить».
КОМАНДОВАТЬ ФЛОТОМ БУДУ Я!
Как проще всего добиться расположения людей? Фемистокл своим примером дает ответ: надо стать адвокатом народа. Предстать Робин Гудом в тунике, часто выступать в суде и в народном собрании, произнося пылкие речи в защиту «обиженных». Пусть толку никакого от этих речей, но славы прибавится.
Фемистокл бросил прогулки в одиночестве и вышел на трибуну. Кто ему это позволил? Как ни странно – либеральное греческое законодательство. Оно позволяло даже нищим горемыкам громко кричать о своих проблемах на площади. Но только один раз. Если крик этот казался толпе неискренним, вступал в силу закон хитократии – и гунявого оратора забивали насмерть палками. Это тоже был один из элементов греческой демократии, позволявший без хлопот избавляться от дураков и пустозвонов.
Своей кудрявой речистостью Фемистокл полюбился народу. Народ обожает златоустов, да еще и предлагающих что-то конкретное. У Фемистокла нашлось, что предложить Афинам. Подобно жулику Джеффу Питерсу из рассказов О’Генри, предлагавшему в пораженном лихорадкой штате «Настойку для Воскрешения Больных», Фемистокл сделал безошибочный выбор. Он предлагал провести коренные преобразования в армии и государстве, что привлекло к нему симпатии бедных слоев народа.
Идея родилась в тот день, когда Фемистокл прогуливался с отцом по берегу моря. Отец, стараясь отвлечь его от общественной деятельности, указывал ему на старые триеры, брошенные без всякого внимания на берегу моря: «Подобным образом, — говорил он, — и народ относится к государственным деятелям, когда они оказываются бесполезными».
Триера, чтоб вам знать, это большое деревянное весельное судно, где за каждым веслом – по три гребца.
Фемистокл по-своему понял совет отца. К чему бесполезные посудины на берегу? Надо их столкнуть в воду!
Это было тяжёлое время для Афин. Могущественная Персидская держава угрожала независимости разобщённых государств Эллады. Аристократы, стоявшие в это время у власти в Афинах, считали сопротивление персам безнадежным делом. Они не видели и не хотели видеть угрожавшей родине опасности. Эти люди понимали, что подготовка к войне потребует включения в армию афинских бедняков, а это означало бы, что бедноте придётся предоставить большие права в управлении государством.
Фемистокл видел, что на суше персы во много раз сильней греков. А раз так, то единственный путь к спасению - в создании сильного флота.
С ним были согласны многие. Но откуда взять деньги? Фемистокл проявил хитрость, обернувшуюся цинизмом и аферой в масштабах всей Эллады.
Он предложил употребить на постройку флота весь доход серебряных Лаврийских рудников, бывших достоянием народа. Ежегодно доход от продаваемого серебра делился между всеми гражданами.
Деваться было некуда, народ согласился. Сколько при этом тонн серебра осело в подвалах дворцов Фемистокла – неизвестно было даже ему самому.
Вскоре Афины сделались самой могучей морской державой в Элладе. Афинская беднота, ранее не допускавшаяся к военной службе, начала служить на кораблях матросами. Они стали полноправными гражданами, и их значение в государстве возросло.
Джефф Питерс, как известно, не совсем обманывал покупателей: в его настойке был хинин, используемый в районе от эпидемии лихорадки. Так и Фемистокл не крал много, а столько, чтобы Афины не проиграли войну.
Народ встал за Фемистокла. Попытки обвинить его в казнокрадстве были равны самоубийству.
Власть аристократии свелась до минимума, аристократы зашептали о тирании. Фемистокл и тут использует гласность, как оружие демократии: он выступает с пламенной антиаристократической речью. Воодушевлённый его красноречием, народ берётся за топоры, и всех аристократов подвергают остракизму. Не подумайте чего плохого, у аристократов ничего не отрубили: их просто изгнали из города.
Став во главе флота, обвинения в тирании Фемистокл отверг с мастерством прожженного циника: «В момент опасности единство настолько лучше внутренних раздоров, насколько мир лучше войны».
Под такой лозунг можно было списать не только исчезнувшее серебро, но и массовые репрессии.
ПОЧЕМ ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА?
Когда наварх (по-нашему – командующий эскадрой) Еврибиад не решался начать морское сражение с персидским флотом, Фемистокл стал ободрять эллинов и побуждать их к битве. Правитель Афин Адимант сказал ему: «Кто на состязаниях стартует слишком рано, того бьют, Фемистокл!» На что получил мгновенный ответ: «А кто стартует слишком поздно, тот не получает венка, Адимант!»
Война шла тяжелая. Многие государства подчинились персам, прежде всего те, где у власти стояла аристократия. Афины решили сопротивляться захватчикам.
Фемистоклу достался страшный противник. Страшный не только количеством (почти миллион персов), но и невероятным фанатизмом. Тупому фанатизму персы учились у своего царя Ксеркса. Вот вам типичный пример.
Для переправы сухопутной армии из Азии в Европу Ксеркс приказал построить мост через Геллеспонт (Дарданеллы). Однако внезапная буря разрушила мост. Разъярённый царь велел казнить строителей, море высечь плетьми и бросить в него цепи. Мост был построен заново, а войско уверовало в то, что Ксеркс высек самих богов, и преисполнилось отваги. Как говорится: с нашим атаманом не приходится тужить…
Ксеркс отправил в Грецию послов с требованием дать ему «землю и воду», то есть полностью покориться. Аристократия колебалась. Фемистокл разрешил сомнения просто. Он ответил Ксерксу в духе времени: послов вывели к народу и под рёв толпы содрали с живых кожу. Ответ оказался прост и красноречив. Войны теперь уже было не избежать.
Да, Фемистокл - мошенник и казнокрад. Он тиран и циник. Но в минуты всенародной трагедии он не бросил народ, доверившийся ему.
ВЕЧЕР ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ ТОМНЫМ
За те несколько дней, пока 300 спартанцев во главе со своим царем Леонидом опускали ниже плинтуса пятидесятитысячное элитное войско персов, греческий флот успел объединиться и теперь плыл к побережью Аттики. Фемистокл ни дня не сидел без дела: он высматривал удобные для высадки бухты и там, на скалах, высекал чёткие надписи, обращённые к морякам-ионийцам - жителям греческих городов Малой Азии, давно покорённых Персией.
«Ионийцы! – писал Фемистокл. - Вы такие же греки, как и мы. Война идёт не только за нашу свободу, но и за ваше освобождение. Переходите на нашу сторону, а если это невозможно, - вредите варварам, внося расстройство в их ряды!»
Фемистокл понимал, что его воззвания вряд ли побудят ионийцев к переходу на сторону греков, но, как говорится, осадок останется…
Армия Ксеркса, тем временем, приближалась к пределам Аттики, опустошая всё на своем пути. Афины были обречены. Однако покинуть привычные жилища, храмы богов и могилы предков афинянам казалось страшнее смерти.
Чтобы повлиять на упрямых соотечественников, Фемистокл посягнул на святую святых древнего мира – суеверие. В храме на Акрополе жила священная змея, почитавшаяся как воплощение богини Афины. Внезапно змея исчезла. По наущению Фемистокла жрецы объявили народу, что богиня решила покинуть город, уползла на остров Саламин и призывает народ следовать за нею.
В те же дни стало известно предсказание Дельфийского оракула, возвестившего, что от нашествия персов «погибнет всё, и только деревянные стены могут защитить афинян и их детей». Фемистокл приказал жрецам истолковать слова оракула, как задание построить корабли.
Тем временем наземные полчища и гигантский флот персов подошли к Коринфскому перешейку. Эврибиад приказал афинским кораблям отойти к берегам Пелопоннеса и курсировать там, не допуская высадки персидского десанта в Спарту.
На военном совете Фемистокл воспротивился этому. Эврибиад замахнулся на него палкой. «Побей, но выслушай! - закричал Фемистокл. - Ведь Саламинский пролив - единственное место, где мы можем одержать победу. Большие, громоздкие корабли персов не смогут здесь маневрировать, будут мешать друг другу. Мы знаем здесь каждый подводный камень, и наши легкие триеры приспособлены как раз для этих мест».
Слова Фемистокла не убедили спартанца. Он приказал капитанам кораблей на следующий день готовиться к отплытию к берегам Пелопоннеса.
А ВАС, ФЕМИСТОКЛ, Я ПОПРОШУ ОСТАТЬСЯ…
Древние историки по-разному оценивают дальнейшие события, но все сходятся в одном: «отвратительный» характер Фемистокла впервые сыграл Грецию на руку. Да что там сыграл на руку – попросту спас страну.
…Нам трудно вообразить всю гамму эмоций, которые пережил Ксеркс в то злополучное утро. Буквально на днях повелитель Востока и всего мира, «царь царей», как величали его владыки покоренных народов, чуть было не заработал комплекс неполноценности. Его элитный отряд (50 тысяч человек) ничего не мог противопоставить горстке спартанцев, и если бы местные «сусанины» не показали обходный путь, персидская армада по сей день бы стояла у входа в то злополучное ущелье. Только окружив триста храбрецов и засыпав их стрелами, а за тем превратив Афины в пепелище, Ксеркс стал приходить в себя.
Впереди ждала морская битва с малочисленным греческим флотом, и царь знал - это будет окончательное решение греческого вопроса. Он отомстит, он возьмет реванш, он камня на камне не оставит от этой маленькой страны и сотрет из памяти потомков не то, что Леонида с его тремястами гоплитами, потомки не будут знать, что на земле существовал такой город – Спарта!!!
И тут к царю вводят гонца, гонца рабского происхождения, грязь из под ногтей, который, тем не менее, был посланником самого Фемистокла, его врага №1.
Сердце у владыки мира так и захолонуло. И, действительно, было от чего. Фемистокл передавал со своим посланником, что он лично, как человек нормальный и никогда не забывающий о себе (что было правдой, и даже Ксеркс знал об этом) считает дело греков проигранным и переходит на сторону царя. В доказательство чего, приобщает к донесению гонца план бегства потешного греческого флота.
Мы можем предположить, а впрочем, за нас это уже делали неоднократно, что Фемистокл никогда сам толком не знал, когда он врет, а когда говорит правду. Даже в эту роковую минуту, при всем желании дать персам пинка под зад, он наверняка держал в голове запасной вариант. Этот человек при любом «раскладе» предпочитал оставаться в выигрыше.
В пользу этой версии говорит то, что Ксеркс не заподозрил интриги. Доверию царя было, впрочем, много других причин. Предательство, по тем временам, было более чем естественным поступком. Даже эллины не знали такого сложного чувства как патриотизм. Леонида, например, предали простые крестьяне, им, как всем крестьянам, просто нужны были деньги. Самими спартанцами двигала только корпоративная честь. В самом деле, о каком патриотизме можно говорить, когда мальчиков-спартанцев воспитывали на убийствах своих земляков вольноотпущенников?
Понятно, что для царя наемников и рабов, понятие патриотизма и вовсе было где-то за гранью разума. Ксеркс понимал одно: греческий флот уходит у него из под носа и крадет победу. А красть победу у царя царей не позволено никому!
Битвы, типа той, что в итоге произошла у Саламин, древние пышно именовали «катастрофами». По свидетельству знаменитого поэта Эсхила, призванного, как и все в армию, флот персов в тот роковой для него день насчитывал около 1000 больших кораблей, из них 207 быстроходных. У афинян было всего 180 быстроходных кораблей. Кроме того, в греческий флот входило около двухсот кораблей союзников.
Персы, и особенно ионийцы, сражались искусно, но их огромные неповоротливые «эсминцы» не могли развернуться в узком проливе и постоянно наталкивались друг на друга. Битва продолжалась до вечера, после чего флот персов был полностью уничтожен. Это и вправду была катастрофа.
После Саламина Ксеркс буквально заметался, как полоумный: он никак не мог решить, продолжать ему свое безнадежное дело в Аттике или плюнуть на позор и бежать.
Мудрый же Фемистокл молился богам. Он просил, чтобы боги поскорее надоумили персов убраться куда-нибудь подальше от Эллады. Но видно, боги решили иначе. Богам по-видимому надоело воевать на одной стороне, и они для развлечения лишили греческое командование рассудка. Эврибиада же так просто шатало от эйфории. Спартанский лидер послал флот-победитель разрушить мост через Геллеспонт, после чего частично прикопать, частично сбросить в море миллионную армию Ксеркса.
Волосы на голове Фемистокла встали дыбом, когда он узнал о приказе стапртанца. Этот великий психолог знал, что если раньше персы воевали неохотно, из-под палки, то теперь, когда на кону стоит их жизнь, они будут сражаться, львы. Фемистокл так и сяк пытался открыть соотечественникам глаза, но все было напрасно. После саламинского триумфа безродного выскочку и вовсе перестали замечать. Пришлось Фемистоклу опять снаряжать в дорогу своего раба-перса…
Получив очередную весточку от «друга Фемистокла», Ксеркс с большей частью своих войск полетел к Дарданеллам. Остаться запертым в Аттике ему никак не улыбалось. Если его запрут, и греки опять, не известно, как и почему, займутся художественной «резьбой» по его воинам, это станет окончательным решением вопроса. Но уже персидского.
Ксеркс оставил в Аттике только небольшую армию под командой Мардония (как пишет Плутарх, «не столько для войны с греками, сколько для прикрытия своего бегства») и благополучно переправился на Большую землю.
Весной следующего года Фемистокл разбил Мардония при Платеях у северной границы Аттики.
«Я ЧУЖОЙ НА ЭТОМ ПРАЗДНИКЕ ЖИЗНИ»
После победы греки собрались в храме бога Посейдона, чтобы решить, кому из них Эллада обязана своим спасением. Вполне демократично каждый ставил на первое место себя, при этом предусмотрительно признавая, что вслед за ним награды должен быть удостоен Фемистокл.
В результате итог голосования оказался предрешённым. Во всех полисах славили «героя, спасшего Грецию от варваров». Когда наступили очередные Олимпийские игры и Фемистокл появился на стадионе, зрители, позабыв о состязаниях, стали ему рукоплескать.
Слава настолько вскружила Фемистоклу голову, что он вообразил себя хозяином Афин и всей Эллады. Шутя, он говорил, что его маленький сынишка самый сильный человек во всей Элладе, так как эллинами командуют афиняне, афинянами - он сам, им же распоряжается жена, а женой - сын...
Постепенно популярность Фемистокла среди афинян падала. Народ боялся, что политика Фемистокла вовлечет Афины в опасную войну со Спартой. Кроме того, характер Фемистокла был небезупречен; у него недоставало чувства меры и справедливости, и часто, вопреки закону, он прибегал к насилию.
В 471 г. до н. э. Фемистокл был изгнан из Афин. Повод искали недолго, обвинив его в предательстве и забыв все его подвиги.
«Вы поступаете со мной, - говорил он соотечественникам, - как с могучим дубом: во время бури сбегаетесь под его защиту, а в хорошую погоду ломаете на нём ветви».
Фемистоклу не оставалось ничего другого, как вместе со всей семьёй навсегда перейти на нелегальное положение… Благо «окно» на границе у него было.
Человеку, дважды оказавшего услугу Ксерксу, не только забыли все обиды на поле боя (спорт есть спорт), но и приняли с распростертыми объятиями. В управление Фемистокла отдали пять греческих городов на побережье Малой Азии!
Впрочем, через много лет, когда сыну Ксеркса Артаксерксу понадобился Фемистокл, чтобы подавить восстание в Египте, тот ему отказал. Палачи, посланные к обнаглевшему греку, прибыли поздно: он успел испустить дух, скончавшись от болезни.
По другой версии, получив назначение Главнокомандующего в очередной Великой войне против Греции, Фемистокл собрал своих близких, друзей, рабов и сутки пировал с ними, после чего принял яд.
Но провести шпионов и персидских врачей в этот последний раз Фемистоклу не удалось. Обман раскрылся. Артаксеркс узнал-таки истинное лицо «друга Персии». Его звериный оскал! Всю ужасную правду о его «подвигах», как то, забивание клиньев между союзниками, политика шлейфов и легенд, дезинформация, «тройная игра» и прочее.
…Говорят, когда Артаксеркс получил донесение о предательском самоубийстве Фемистокла, он встал, прослезился.. объявил Фемистокла «величайшим из мужей» и распорядился оказывать его потомкам царские почести.
ПРОДАВЕЦ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
Впрочем, где тут - правда, а где ложь, нам с вами уже не узнать никогда. Фемистокл был удивительным человеком, фигурой противоречивой во всех отношениях. Был ли он на самом деле тем военным и политическим гением, каким его знала афинская публика? Или же Фемистокл, выражаясь словами одного литературного персонажа, являлся «мечтой собственной перегонки»? Тому есть немало свидетельств, что Фемистокл придумал сам себя: свою биографию, подвиги, награды. Однако есть немало оснований судить о нем, как о невероятно способном человеке, угодившем в определенные обстоятельства. С его напористым характером, бурной изобретательностью и неизбывным оптимизмом, Фемистокл был просто обречен занять особое место в пантеоне героев Древней Греции.
Да, он был виртуозным мошенником - и в политике, и в войне. Но это свое умение, а также слабости и низменные чувства он обратил во славу родных Афин. Это ли не подвиг?
Примечание редактора.
Жалко, что в современной Греции, мошенники и коррупционеры среди политических деятелей не думают о будущем своего народа. Видимо что-то было утеряно в новом поколении.
