черепичными крышами, цветá зелени, неба, гор становились всё более насыщенными, а их сочетания гармоничными. Обо всём этом он и рассказал Изе, выходившему из кустов и застёгивавшему на ходу штаны. – Да, – согласился Изя, – всё так и есть. У меня даже моча стала другого цвета. «Изя и Петрович», каноническое издание, стих № 39
От дождя я решил укрыться под железнодорожным мостом. Это была плохая идея. Вода, повинуясь геодезическим линиям, стекала под мост со всех сторон, и скоро я оказался посреди болота. Выбираясь из него, я поскользнулся и упал в грязь. Шел мой первый день в Братиславе…
Удивительно, как легко теряется человеческий облик! У меня это получилось за день – перемазанный грязью, мокрый, голодный, сутки не спавший, я шел по старинным улицам Братиславы. Они сияли после дождя как-то особенно ярко. Все здесь было чужим, странным, красивым, непривычным для Луганского взгляда. Дома с черепичными крышами, гладкий черный «ненашенский» асфальт. Пропорции окон и дверей. Разноцветные многоэтажки. Листочки расписания движения трамваев на остановках, и сами трамваи – чистые, светлые, зовущие на них прокатиться!
Сиянье мира было настолько прекрасным, что мне неожиданно стало хорошо. Желудок, правда, все так же прилипал к позвоночнику и я смутно осознавал сквозь пелену эйфории, что нужно что-то делать. Волна радости начала ниспадать и опустилась до холодного ужаса. У меня в карманах ни копейки, точнее ни кроны, хотя Словаки говорят «коруны». До дома две тысячи километров. А потом волна поднялась вверх, захватив с собой страх, и мне стало хорошо и жутко одновременно. Я удивился этому феномену, а на асфальте что-то блеснуло. Это была десяти кроновая монетка. С внезапно свалившимся богатством нужно было поступать крайне разумно. Я решил вложить деньги в свой внешний вид. В ближайшем платном туалете я почистил одежду и побрился забытым кем-то станком. Выйдя из сортира, чуть не наступил на кусок хлеба. Рядом валялся открытый пакет молока. Хлеб был слегка позеленевшим, а молоко дурно пахло. И то и другое были съедены мной моментально.
Угроза голодной смерти отодвинулась, и я решил подумать о ночлеге. На сытый желудок думалось еще хуже, чем на голодный. Опять пошел дождь. Вечерело. Вспыхнул свет, я взмахнул дирижерской палочкой, о боже, почему Моцарт стоит на одной ноге!!! Я проснулся. Только этого мне еще не хватало! Я стал засыпать на ходу, всего на несколько секунд, и в эти секунды у меня в голове проносились яркие сюрные сны. Прохожие стали с опаской поглядывать на меня. Мимо пробежала молоденькая монашка в черном одеянии и смешном белом чепчике. Я зашел в почтовое отделение погреться. И сразу же обнаружил на полу бумажку в двадцать крон! Может, теперь так будет всегда?!! Правду говорят – шальные деньги кружат голову! Я купил открытку, описал вкратце свои приключения и отослал её Изе в Луганск…
Заночевать я решил на вокзале. Центральный вокзал Братиславы оказался маленьким. Дежурившие там полицейские не внушали доверия, и я понял, что выспаться мне вряд ли удастся. Исследуя вокзал, я обнаружил в туалете душевые кабины для пассажиров. Помыться стоило три коруны или около того, и я впервые за неделю странствий принял горячий душ. Было около двенадцати, когда ко мне подошел молодой парень в очках и спросил по-английски, могу ли я помочь найти ему поезд на Вену, а то он совсем тут запутался. - Конечно, помогу, - ответил я, ибо нахождение нужных поездов в малознакомой местности - врожденное свойство советского человека. Очкарик оказался голландским студентом. Мы выкурили на перроне по сигарете. Подали состав на Вену. Я пожелал студенту счастливой дороги и спросил напоследок, может ли он дать мне немного денег, а то мои как-то быстро закончились. Голландец обрадовался и высыпал мне в карман горсть монет: - Все равно они мне не нужны!
…Три года спустя я летел в Братиславу рейсом из Тель-Авива. Рядом со мной сидел грустный молодой человек. А через пару часов по прилету, мы вновь случайно пересеклись на железнодорожном вокзале, где уже я ожидал поезд на Вену. Узнав попутчика, парень подошел ко мне: - Извините, я живу в Венгрии, был на заработках в Израиле, там мне не заплатили и еще ограбили! У меня нет денег добраться до Будапешта, вы можете дать мне десять долларов? - Конечно, могу, - обрадовался я и протянул парню двадцатку. Тот не поверил своим глазам: - Вы не шутите? - Никоим образом,- ответил я, - все очень серьезно! Венгр обнял меня и побежал покупать билет.
…Но это случится только через три года. А пока мне очень хотелось спать. На втором этаже вокзала я обнаружил западноевропейских туристов. Они преспокойно спали на полу, и никто их не беспокоил. Я немедля примазался к ним, расстелил спальник, лег и мгновенно отрубился. Разбудил меня полицейский. Туристов нигде не было, я спал в зале один. Полицай попросил показать билет, и поскольку такового у меня не оказалось, выгнал меня на улицу. Было три часа, и опять шел дождь.
Остаток ночи я провел на стройке, в центре города. Кроватью мне были доски, а одеялом – рулон полиэтилена, в который я завернулся от дождя. Утро выдалось ясное, и я приступил к решительным действиям по повышению своего социального статуса. Вообще-то в Братиславу я приехал не просто так, за две недели до меня сюда отбыли на заработки две прекрасные дамы из Луганска – Ольга и Евгения. Обе музыкантши, играющие на всех мыслимых и немыслимых инструментах. Мы договорились встретиться в центре города, где они должны были каждый день играть на улице. Идея была блестящей, но я упустил из виду хронический дождь, поразивший столицу Словакии. Первым делом я вышел на мост через Дунай. В случае непредвиденных обстоятельств это было место, где мы условились оставлять сообщения для связи. Там есть пешеходный переход, отделенный от проезжей части металлической стенкой, её используют неформальные граждане, потерявшиеся в хаосе мира, для связи друг с другом. Вся стена была исписана, я с трудом нашел свободное место, и написал синим маркером: Оля, это Илья, я приехал, каждый день в 12-00 жду вас возле Наполеона! Есть в Братиславе такой памятник. В центре старого города, облокотившись на обычную лавочку, стоит Наполеон. Знаменитая двухуголка сдвинута на лоб, а вокруг императора гуляют граждане когда-то завоеванной им Европы… Снова набежали тучи, и зарядил дождик. Мне это стало уже надоедать. Целый день я слонялся по городу в поисках работы. Обошел дюжину баров и кафе, в двух из них обещали место мойщика посуды, но через неделю. А под вечер мне попалось на глаза старинное здание со шпилем. Оно было окружено чугунной оградой. У входа табличка с красным крестом и непонятными надписями по-словацки. Красный крест возымел на меня непреодолимое воздействие, я на автомате открыл калитку и зашел на территорию неизвестного заведения. Подойдя к зданию, я постучался в дверь. Открыла мне монашка в черном балахоне и белом колпаке с отворотами. Не успел я и рта раскрыть, как невеста христова замахала руками:
- Немедленно уходите! Это женский монастырь! Мужчинам здесь нельзя находиться!
Дверь начала закрываться. Прогремел гром, и дождь перешел в ливень. Тогда я не выдержал и закричал: - Не закрывайте! Я три дня не ел и не спал! – что, конечно, было не совсем правдой.
Дверь распахнулась, монахиня схватила меня за руку и втащила внутрь: - Что ж ты сразу не сказал! Меня усадили на диван в холле. Мир пришел в движение – из всех щелей высыпали монашки удивительной красоты. Они порхали вокруг меня как бабочки, сокрушались над тяжелой судьбой странника и изливали на меня море любви. Я оказался в центре восторженного женского хоровода! Передо мной возник из ниоткуда столик, на котором стали появляться уже почти забытые яства – тарелка с супом, миски с салатами, варенья в банках, пирожные, сыры различных сортов и плитки шоколада… Вышла суровая настоятельница монастыря. Она разогнала любопытных дам по кельям, а мне подарила шикарный синий вельветовый костюм. - Если хотите, сказала она, - можете принять душ, но затем вам придется уйти, это все же женский монастырь!
Через пару часов, сытый, довольный, нагруженный пакетами с едой, я покинул это богоугодное заведенье. Заночевал я у местных сквоттеров-неформалов. Повстречал я их в подземном переходе, возле президентского дворца. Они были так поражены обилием еды, что тут же стали моими лучшими друзьями и пригласили пожить с ними. Я не возражал. Тайными тропами я был проведен в заброшенный особняк, где мы устроили пир. В эту ночь кроватью мне служила выбитая дверь, и это был прогресс! На следующий день дожди закончились. Утром я надел свой новый вельветовый костюм и покинул гостеприимных сквоттеров. И моментально нашел себе работу.
В двух шагах от моего ночлега находилось неприметное одноэтажное здание. Окна забраны решетками, а на входной двери надпись: «Židovské centrum». Вспомнив о своем еврейском дедушке, я смело постучал. Мне открыла полненькая дама. - Здравствуйте, мне нужен директор центра! - Заходите, - ответила девушка, - пан Ечни будет через полчаса. Я вошел. Здание имело внутренний дворик, через открытую дверь я увидел столовую, судя по столикам, для детей. Оттуда доносились необыкновенно вкусные запахи. А вскоре появился и пан директор. Стройный, высокий, в шикарном костюме, пан Ечни дружелюбно пригласил меня в кабинет. Уже усевшись в кресло, я разглядел, что директору глубоко за семьдесят. Никогда до этого я не видел таких активных и сияющих молодостью стариков.
- Вы меня поймете, если я буду говорить по-русски? – робко начал я.
- Да, - улыбнулся директор.
- Меня зовут Илья, я украинский еврей, из Луганска, очень хочу уехать в Израиль, но мой паспорт скоро заканчивается, а на новый просто нет денег, поэтому я ищу работу.
Пан Ечни улыбнулся и ответил: - Я дам вам работу. Покажите свой паспорт, вы легально в Словакии? - Да, ответил я, - у меня ваучер на месяц, но потом я могу выехать из страны и продлить. - Отлично, - директор вернул мне бумаги, - будете работать на жидовском центурине, забыл, как это по-русски. Начнете послезавтра, я пока сделаю бумаги, чтобы не возникло проблем с полицией.
Жидовский центурин – это звучало грозно и пугающе. Я не стал выяснять смысл этих слов, решив разобраться уже на месте. Воздух в этот день был необычайно прозрачным, а небо ярким. Цветовая палитра играла гаммы свободы. Я позвонил в Луганск на оставшиеся от доброго голландца кроны, и друзья передали мне, что мои подруги-музыкантши остановились в студенческом общежитии «Млада Гарда». Разыскать общагу не составило труда, и через час я прикатил на трамвае в нужное место. Общежитие располагалось на окраине города и представляло собой симпатичный комплекс из четырехэтажных зданий под красными черепичными крышами. Это был небольшой студенческий городок, где летом за скромные деньги мог остановиться любой желающий. Я открыл стеклянную входную дверь и сразу столкнулся с Ольгой. Мы молча обнялись.
Читайте также:
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Изя ищет жену
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Как мы с Изей Москву покоряли
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Натальевский переулок
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Дезертир, часть 1-я
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Дезертир, часть 2-я
Продолжение романа в кусках "Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление" писателя Ильи Платонова читайте каждое воскресенье на сайте "Русские Афины"
