– С пришельцами контактируешь? – Контактирую,– ответил Изя. Больше прапорщик Изю не бил. "Изя и Петрович", каноническое издание.
Дошли. Вот она - государственная граница Украины. Просека в мартовском лесу, т-образные столбы с колючей проволокой, с обеих сторон вспаханная контрольно-следовая полоса.
- И как через это можно перебраться? - спросил Изя.
Ответить ему я не успел.
- Стой, стрелять буду!
Внутри похолодело, мы разом подняли руки вверх и повернулись.
Из кустов, шатаясь, вылез заспанный боец в мятом ватнике и вязанной домашней шапочке. На груди у него болтался автомат.
Сержант направил на нас калашникова:
- Стой, стрелять буду! - глаза его были полны испуга и радости.
- Да стоим уже, стоим, а вы, если можно, автомат опустите, а то мало ли... - Изя был на высоте.
Сержант опустил автомат и вытащил из подсумка черную эбонитовую телефонную трубку с мотком провода. Диковато огляделся по сторонам и ... воткнул провод в ближайшее дерево! А затем, прикрывая рот, как при артобстреле закричал в трубку:
- Товарищ прапорщик! Задержаны двое нарушителей границы! - тут солдат глянул на Изю - предположительно один из них педераст!
Молча выслушав ответ, он отсоединился от этой удивительной сети и скомандовал нам: - Вперед! - а сам пошел следом.
Минут десять мы шли по лесу, сержант спрятал свою шапочку и натянул шапку-ушанку. Его деревенское лицо пылало радостью:
- Теперь отпуск точно дадут, а может и медаль!
Мы вышли на опушку леса, справа, за забором из колючки, текла горная пограничная река. А по левую руку стоял уазик, и из него сыпались пограничники. Их там было штук пять, с собакой и товарищем прапорщиком.
Прапор - высокий, широкоплечий, с золотыми зубами подошел к нам и улыбнулся. Потом вытащил пистолет, передернул затвор, наставил дуло мне в лоб и прогрохотал:
- Сейчас ты будешь расстрелян, за попытку перехода государственной границы Украины! - прапор захохотал - и за сопротивление пограннаряду!
- Мы не сопротивлялись, - быстренько вставил Изя.
Прапор перевел пистолет на него: - А у меня свидетели есть! Есть же? - и повернулся к солдатам. Те послушно закивали: - Сопротивлялись! - А пес гавкнул.
- Раздевайтесь, скомандовал пограничник, в одежде нельзя расстреливать!
С нас стянули куртки и свитера и мы остались в смешных домашних рубашках, которые сшила нам в дорогу моя супруга.
- Ладно, - товарищ прапорщик спрятал пистолет, - дам вам шанс, - и обняв меня за плечи повел к реке.
Отомкнув калитку в заборе, он перевел меня по шаткому железному мостику на Словацкую сторону.
- Хотел за границу - пожалуйста! Мы в Словакии! Даю тебе фору в пять минут. Беги к лесу. А потом я спускаю собак. Согласен?
- Товарищ прапорщик, да заблудились мы, какая Словакия...
Подсечка была проведена столь молниеносно, что я не заметил падения, просто вдруг оказался лежащим на прибрежном льду. На до мной плыли весенние облака...
- Чего падаешь, скользко? - Прапор подал мне руку и помог подняться.
И опять я на льду. Как это у него получается? Я встаю. И снова меня сбивают. Солдаты хохочут. Заливается лаем псина. А Изя вдруг кричит:
- Старичок, это конец двадцатого века! Самый центр Европы! - и получает по зубам...
Меня возвращают на украинскую землю и принимаются за Изю. Я смотрю, как его бьют, и вдруг понимаю, что видеть это тяжелее, чем быть побитому самому и отворачиваюсь...
... Нас запихивают в уазик, на колени садятся погранцы, сзади рычит пес... Мы едем на заставу.
Пограничная застава Великий Березный. Вот куда привезли меня с Изей. Здесь, много лет назад я начинал свою пограничную службу. Круг замкнулся.
Был уже поздний вечер, когда нас отвели к лейтенанту особисту. Он был молод и необычайно красив. Миндальные глаза смотрели холодно и зло. Мне вспомнился маршал Тухачевский.
Офицер молча раскладывал на столах (одного не хватило) наши вещи. Я сам был поражен их количеством: одежда, Изины записные книжки, обрывки бумажек, электрический примус ( зачем его Изя взял с собой!), мочалка, огромный засушенный лист табака, документы, детские диафильмы - все это невозмутимый лейтенант извлекал из наших баулов и каждый предмет заносил в опись имущества.
Иногда он бормотал: - Нарушение гос. границы, восемь лет строгого режима...
Мы молча стояли напротив. Офицер наткнулся на мой загранпаспорт, открыл его, начал листать. Увидев синий штамп: "Дійсний для виїзду в усі країни світу" неожиданно закричал:
- Что это значит?
- Действителен для выезда в любую страну, - ответил я.
Побелевший от бешенства особист, разбрызгивая слюну, вновь заорал:
- Нет, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?
- Действителен для выезда в любую страну...
- Что это значит?
Я терялся в догадках, что нужно этому молодому лейтенанту, может, он болен?
- Действителен....
- Что это значит?
Этот диалог продолжался пару минут, пока взгляд пограничника не упёрся в билет львовского автопарка, который предательски вылез из паспорта.
- Так вы и по Львову катались?
Тут, как на грех, из моего рюкзака появился забытый с прошлогодней депортации самолетный билет "Амстердам-Киев".
– Так вы и в Амстердаме были?
Я понял, что это провал.
– Да был.
А где вы ещё побывали?
– В Словакии, Чехии, Германии, Франции, Испании, в Голландии.
Старлей слушал, кивая в такт головой:
– Так… так… так, – и вдруг резко прервал: – А с Польшей границу когда вы пересекали в последний раз?
– Мы никогда не был в Польше.
– У нас есть достоверные сведения, что вы неоднократно пересекали границу Польши, – грозно произнёс офицер, пристально глядя в глаза , потом опять посмотрел в загранпаспорт и продолжил: – А почему у вас в паспорте нет отметки о въезде в Украину?
– Потому что в Борисполе пограничники штамп забыли поставить…
– Что вы хотите этим сказать? – заорал старлей, – что украинские пограничники могли забыть поставить отметку в паспорте?..
Обыск продолжился, из моих карманов извлекли две фотографии размером три на четыре.
– Что это? – спросил разведчик.
– Мои фотографии, – ответил я.
Особист демонстративно разорвал фотографии в клочья и назидательным тоном заметил:
– А вы разве не знаете, что нельзя свои фотографии вывозить за границу?
– Нет, – ответил я и невинно поинтересовался: – А фотографии товарища можно?
– Можно, – ответил старлей.
– Тогда в другой раз мы обменяемся с ним фотографиями…
Тут дошла очередь до диафильмов. Лейтенант разложил коробочки с фильмами на столе, начал изучать их – "Сказка о царе Салтане", "Дюймовочка", "Принцесса на горошине" … – а потом с кагэбистско-шпионской интонацией спросил:
– А почему у вас всех фильмов по одной штуке, а "КАРЛСОН ОПЯТЬ ПРОКАЗНИЧАЕТ" двенадцать штук?..
... Зашел златозубый прапорщик и увел меня с Изей в другую комнату. Там стоял диван, журнальный столик. Прапор улыбнулся:
- Вы на меня не обижайтесь, просто я мужик, люблю дать в морду, трахнуть жену, короче, без обид!
- Да что вы, товарищ прапорщик, какие могут быть обиды - ответил Изя. - А прапор продолжал, - Вот я на вас смотрю и не понимаю, вроде нормальные парни, только волосы как у баб, чем вы вообще занимаетесь?
- Художник, актер, путешественник, - скромно ответил я.
Изя заметил: - Мы хиппи, боремся за мир!
Прапорщик засмеялся: - Силенок у вас мало, за мир бороться!
А потом обнял меня и дружески зашептал:
- Не для протокола, по секрету скажи, хотел за границу, а? Хотел? Друг! Я никому не скажу! Только между нами!
- Да вы что, товарищ прапорщик, и в мыслях не было, заблудились мы, кемпинг искали...
Прапор резко помрачнел. Дверь открылась, и в комнату заскочил лейтенант. Прапор только махнул рукой: - Он ничего вам не скажет... Мы проверили, бывший наш коллега...
На ночь нас отвели в ленинскую комнату. Спать предполагалось на столах. Изя ушел в туалет в сопровождении солдата, а сержант, охранявший меня, вдруг сказал:
- Ну, все, завтра повезут в Мукачево.
- Это опасно, - спросил я?
Сержант усмехнулся: - Нет, просто вас там убьют. - И ушел.
Вернувшийся Изя обратил внимание на зеленый цвет моего лица:
- Старичок, что случилось?
- Мне сказ-з-зали, ч-что нас-с з-завтра у-убьют...
Изя попытался улыбнуться, но у него это плохо получилось...
В Мукачево нас убивать не стали, это сержант пошутил так. В маленькой пограничной тюрьме меня с Изей посадили в разные камеры. В моей сидели два молодых китайца и тринадцать афганцев. Камера была небольшая и темная. Черно-зеленые стены, под потолком гнусная лампочка. Кормушка. И одни большие нары на всех. Не нары даже, а деревянный настил на полкамеры. Условия стесненные, спали мы мы полусидя, прижавшись друг к другу.
Я обрадовался, что среди моих соседей только иностранцы. Все добрые и отзывчивые. На прогулку нас не водили, днем выпускали под конвоем в туалет, кормили странной бурдой из капусты три раза день. Ночью мы мочились в пластиковые бутылки из под Кока-Колы. Спасибо цивилизации!
На допросы нас не водили, иногда Изя, проходя в туалет, передавал мне привет. Ему разрешали, потому что наши охранники были из Луганска!
Через день моих афганцев, кроме одного, куда-то увели, и я их больше не видел. Мы остались в камере вчетвером.
Китайцы оказались студентами из Пекина. Одеты они были хорошо, прилично говорили по-русски.
- А вас за что держат? - спросил я.
- Не знаем, документы у нас в порядке, виза в Германию есть, просто сняли с поезда, забрали деньги и обещают депортировать.
- Это же незаконно! - я попытался возмутиться.
Китайцы мило улыбнулись.
И еще они владели боевыми искусствами - тренировались каждый день. Меня и пожилого афганца просили сидеть и не шевелиться, а сами размахивали руками и ногами. Не знаю, что это было - Кунг-фу, или что-то другое, но эффект был сильный!
Над моей головой, в паре сантиметров, стремительно проносились ноги, руки, я не успевал отслеживать их движения. Была в этих парнях такая мощь, что при желании они могли бы перемолоть всю охрану...
Мы с Изей были на привилегированном положении - как Луганчан нас не заставляли мыть полы и даже угощали сигаретами. Солдатик охранник успокаивал меня:
- Не переживай, больше десяти дней не продержат. Выпустят, всех выпускают!
А китайцев держали за людей второго сорта. Они постоянно мыли полы и сортир. Сержант охранник командовал:
- Эй, китаёза! На выход!
Китайцы улыбались и безропотно выполняли все приказы.
- Кто так тряпку держит! Ты шо, по-русски не понимаешь?
Не видел я ни тени злобы или презрения на лицах китайцев. Но один раз они показали сержанту на что способны.
Кормушка с грохотом открылась и сержант подозвал студента. А когда тот подошел - схватил его кисть своей лапищей и попытался сжать, типа кто сильнее.
Ладонь китайца утонула в могучей луганской ручище... А через секунду с той стороны раздался сдавленный шепот: - Хватит, хватит... - китаец улыбнулся и отпустил сержанта. Кормушка захлопнулась...
... Ночью мне приснилось, что я на свободе... Я проснулся и зарыдал...
Меня обнял пожилой афганец:
- У меня в стране убили всю семью, жену, детей. Я один. И я не плачу. У тебя нет проблем. Ты через неделю будешь дома...
...Через неделю нас отпустили. Знакомый лейтенант особист завел нас в кабинет, отдал вещи, документы и протянул два билета в общий вагон до Киева, купленные за наши деньги.
- А у нас еще было 150 гривен, где они? - спросил Изя.
- Они потрачены на ваше содержание! Вы ели, пили, думаете за государственный счет?
- А почему вы купили билеты до Киева? У нас есть паспорта, мы, может, хотим теперь за границу поехать! - не унимался Изя.
- Какая заграница, - лейтенант побелел - а ну быстро по домам, чтоб я вас больше не видел! - и вытолкал нас на улицу...
Мы стояли на перроне и ждали поезд. Изя был задумчив.
- Послушай, Ильюшенька, а что будет, если лейтенант когда-нибудь нас все же увидит?..
Читайте также:
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Изя ищет жену
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Как мы с Изей Москву покоряли
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Натальевский переулок
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Дезертир, часть 1-я
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Дезертир, часть 2-я
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Братислава, часть 1-я
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Братислава, часть 2-я
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Фагот
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Осенний вечер в Варне
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Балканский экспресс
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Восход Луны на австрийской границе
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Городской сумасшедший
- Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление. Прорыв в лингвистике