Его доставили в суд в наручниках, которые сняли перед тем, как он сел за стол со своим адвокатом. На скамейке в первом ряду, для родственников подсудимого, сидели три человека. Перед тем, как подсудимого вывели из зала, один из них крикнул: «Я люблю тебя, Джек». 21-летний парень ответил: «Я тоже тебя люблю, папа!».
Нацгвардейцу, пишет CNN, грозит до 10 лет тюрьмы за утечку секретных документов, он остается под стражей. Слушание назначено на среду, Джеку Тейшейре, по всей видимости, предъявят обвинение по двум пунктам: в несанкционированном хранении и передаче информации о национальной обороне, а также в несанкционированном удалении и хранении секретных документов или связанных с ними материалов.
Генеральный прокурор Меррик Гарланд заявил, что, вероятно, ему будут предъявлены обвинения в соответствии с Законом о шпионаже, который предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет за документ. Главный полицейский аналитик CNNi Джон Миллер рассказывает о расследовании, которое привело к аресту подозреваемого:
«Вы должны понимать, насколько мы полагаемся на молодых людей, занимающих ответственные должности в армии. Джек Тейшейра работал в 102-м разведывательном крыле Национальной гвардии. Их работа очень чувствительна и жизненно важна. Они управляют беспилотниками, которые выполняют разведывательные/наблюдательные миссии или миссии «ISR» для поддержки ВВС и военных на земле в таких местах, как Ирак, Афганистан, Сирия, а также для поддержки групп специальных операций, которые могут быть отправлены куда угодно в секретных миссиях. Это означает, что подразделениям необходим доступ к большому объему сбора и анализа разведывательных данных, поскольку они могут действовать на нескольких театрах военных действий против множества угроз. Другая их миссия — сбор разведывательных данных в киберпространстве, и это еще шире. Вот простая реальность: большинство военнослужащих молоды и готовы выполнять миссию, учиться и прогрессировать, и почти все они надежны в присяге, которую дают. Но мы по-прежнему набираем из человеческой расы. Мы увидим Эдварда Сноудена и Челси Мэннинг, победителей реалити-шоу, солдат и подрядчиков, которые предают эту клятву, и мы увидим, как их поймают, и — за исключением сбежавшего Сноудена — мы увидим, как они заплатят значительной ценой».
Отвечая на вопрос о критике ФБР со стороны некоторых из-за того, что репортеры раскрыли дело быстрее, чем они, Миллер ответил:
«ФБР определенно не нравилось участвовать в гонке с репортерами. Журналисты сделали все, что могли. Мы пользуемся преимуществами информации, доступной в каналах с открытым исходным кодом, таких как интернет. Это тот случай, когда след начинается там. В то время как у ФБР был свидетель, согласившийся после разговора с адвокатом на сотрудничество, Washington Post нашла еще одного молодого человека, который поговорил бы с ними, но не с ФБР. Я был по обе стороны этих вещей раньше. Никто в ФБР не доволен тем, как все прошло, потому что многое могло пойти не так, но все закончилось благополучно».
Миллер также рассказал о том, как происходил арест:
«То, что вы видели, было результатом очень интенсивного расследования, которое продолжалось с того дня, как Министерство обороны передало это дело в Министерство юстиции и ФБР. Когда ФБР отдало приказ действовать сегодня, это не был предпочтительный план. Они приближались к Тейшейре уже несколько дней. Расследованию всего пять дней. Дом его отца и резиденция его матери сегодня находились под наблюдением, в то время как агенты работали с прокуратурой, чтобы убедиться, что у них достаточно улик, что у них есть веская причина для ареста. Они хотели арестовать его, когда он собирался работать на военной базе, куда его направили. Это была бы контролируемая среда. Но сегодня он не пошел на работу. Они не хотели арестовывать его дома, потому что было ясно, что он владеет значительным количеством оружия, в том числе штурмовым оружием армейского образца, и, конечно же, прошел военную подготовку по обращению с этим оружием. Более того, он знал, что его опознание и арест — лишь вопрос времени. Поэтому, не зная его душевного состояния, идти против обученного военного в доме с оружием было не идеальным сценарием».
