Геноцид греков (в другом политическом чтении - этническая чистка), начатый младотурками в годы Первой мировой войны (1914—1918), достигший своей кульминации и завершённый кемалистами после поражения греческой армии в Малоазийском походе (1919—1922), вместе с изгнанием населения со своих исконных земель, были несоизмеримы с потерями армии и утвердились в историографии под термином «катастрофа».
Французский историк Эдуар Дрио в работе «La question de l' Orient 1918—1938» писал, что «Малоазийская катастрофа была более масштабной и ужасной, нежели падение Константинополя». Французский эллинист Октавий Мерлье писал, что «потеря Малой Азии означала конец истории двадцати веков. 1453 год ознаменовал конец Византии. 1922 год был самым трагическим, поскольку ознаменовал конец малоазийского эллинизма».
Малоазийская катастрофа является не только политическим, дипломатическим или военным событием. Она глубоко затронула коллективную память греческого народа и создала раны, которые продолжают зиять в греческом обществе через наследников поколения катастрофы.
***
Данное повествование охватывает период с конца мая 1922 по первую декаду сентября 1922 года. Испольованы материалы греческих историографов.
***
Период с сентября 1921 года по август 1922 года характеризовался военным бездействием, за исключением стычек с бандами турецких головорезов и иррегуляров.
Димитриос Гунарис — премьер-министр Греции с 10 марта 1915 по 23 августа 1915 года и с 8 апреля 1921 по 16 мая 1922 года. Лидер Народной партии, он был основным правым противником современного ему Элефтериоса Венизелоса.
На дипломатическом уровне Гунарис пытался предотвратить судьбу, но к этому времени Севрский договор был мертвой буквой, а Кемаль был человеком, с которым все хотели поладить. На мученической земле Ионии видные малоазийцы, при поддержке Венизелоса, пытались создать условия для создания автономного государства, решение, которое поддерживал и Папулас.
Стергиадис подорвал этот шаг, который также не нашел международной поддержки и не был реализован. Единственным существенным событием в военном секторе стала замена Папуласа (который больше не пользовался поддержкой правительства) генерал-лейтенантом Хатзианестисом, 21 мая 1922 года. Его действия впоследствии показали, что он совершенно не владел ситуацией и был абсолютно неспособен командовать не целой армией, а простым полком.
Анастасиос Папулас, главнокомандующий греческой армией Малой Азии
Хаджианестис верил, что сможет занять Константинополь, и по этой причине перебросил значительные силы во Фракию для операции, которую планировал, но, конечно, так и не смог осуществить.
Мысль об операции против Константинополя можно назвать если не преступлением, то, по крайней мере, результатом психического расстройства. Не было никаких признаков того, что союзники разрешат такие действия, не было предпринято и никаких предварительных дипломатических действий.
Кроме того официальные лица союзников неоднократно заявляли, что ни при каких обстоятельствах не будет допущено нарушение нейтральной зоны и, соответственно, агрессивные действия против Константинополя. В действительности эта мысль привела к переброске значительных сил во Фракию, около 25 000 офицеров и людей, и, следовательно, к ослаблению сил в Малой Азии, в то время как враг становился все сильнее и сильнее. Более того, он еще больше разжег национальный фанатизм турок, которые под руководством Кемаля готовились истребить "захватчика" на своей родине.
Стоит отметить, что Хатцианестис Папулас считал это катастрофой для войск, и во время Балканских войн он был лишен командования дивизией самим Константином за некомпетентность. Поэтому он, непригодный для того, чтобы быть дневным командиром в наступающей и победоносной армии, был признан пригодным для командования отступающей армией со множеством проблем, главными из которых были низкий моральный дух и недостаточное снабжение. Командиры греческих корпусов резко отреагировали на назначение Хатцианестиса, но роковой генерал пользовался большим уважением при дворе и был откровенным роялистом, что было его главной, если не единственной, квалификацией.
Вместе с Папуласом штаб армии был заменен еще более худшими офицерами, которые, в отличие от Папуласа и его штаба, были неспособны спланировать организованное отступление. Расположение крупных подразделений также было реструктурировано.
Крейсер «Аверофф»
В начале 1922 года в Малой Азии насчитывалось 177 000 человек, из которых только 70 000 сражались на передовой. Суровая зима стала еще одним негативным фактором низкого морального духа войск, которые также страдали от постоянно растущего числа "реалистов", "сторонников мира" и дезертиров.
К несчастью для Греции, ее мощный флот не был использован вообще, хотя в начале июня эскадра военных кораблей с флагманом "Аверофф" обстреляла турецкие надводные батареи в Самсунте.
Эвакуация греческих раненых. Источник: de. wikipedia.org
Эта операция показала, что десантная операция может быть проведена в Понтосе, доставив значительные силы в тыл Кемаля, который также будет защищаться понтийскими повстанцами. В августе 1922 года армия Малой Азии состояла из трех армейских корпусов, развернутых на фронте протяженностью около 700 километров и занимавших площадь 80 700 квадратных километров.
Между подразделениями были значительные разрывы, а железнодорожные линии, столь важные для снабжения, находились очень близко к хрупкой линии фронта.
На передовой линии боевые подразделения и вспомогательные службы находились в полном беспорядке, поскольку госпитали и склады были сгруппированы вместе со штабами корпусов.
Георгиос Хатзианестис с мая 1922 г. по 24 августа 1922 г. занимал пост командующего малоазийской армией и привел её к катастрофе в Малой Азии . По возвращении в Грецию он был арестован революционным правительством и впоследствии предстал перед чрезвычайным военным судом по обвинению в государственной измене. Приговорен к смерти на «Процессе шести» и расстрелян 15 ноября 1922 года.
Хатзианестис и его штаб, поглощенные химерой кампании против Константинополя, за пять месяцев ничего не сделали для организации маршрутов и планов отступления, хотя решение о сужении еще дальше на запад уже было принято. Даже в тылу резервные силы были обеднены низкоквалифицированными офицерами и людьми, и этот факт был хорошо известен на передовой, где дезертирство росло с каждым днем.
Вторая линия обороны не была создана, и для тех, кто хотел ее видеть, было очевидно, что если турки прорвут фронт в любой точке, то последует полный крах.
На момент наступления рокового августа 1922 года расположение сил на греческом фронте было следующим:
- 1-й армейский корпус (генерал-майор Трикупис). В районе от Туклу-Тепе до Дисмаса до Афиона с I дивизией (генерал-майор Фрагу), IV дивизией (генерал-майор Димарас), V дивизией (полковник Роккас) и XII дивизией (полковник Каллидопулос) по обе стороны реки Акар. В районе от Туклу-Тепе до Дисмаса до Афиона с I дивизией (генерал-майор Фрагу), IV дивизией (генерал-майор Димарас), V дивизией (полковник Роккас) и XII дивизией (полковник Каллидопулос) по обе стороны реки Акар.
В состав 1-го корпуса также входил смешанный отряд XII дивизии, включавший 5/42 Юзонский полк Пластираса и кавалерийскую дивизию (генерал-майор Каллинский) с Александром Папагосом в качестве начальника штаба.
- 2-й армейский корпус (генерал-майор Дигенис). В районе Эйрет-Дугера, в качестве резерва армии, заполняя промежуток между 1-м и 3-м корпусами в Сариче-Даге. В его состав входили IX дивизия (полковник Гардикас), XII дивизия (полковник Кайбалис), VII дивизия (полковник Курусопулос) и II дивизия (полковник Гонатас).
- 3-й армейский корпус (генерал-майор Сумилас). На северном участке фронта от Пропонтиса до района северо-восточнее Киутахеи с III дивизией (полковник Горцас), X дивизией (полковник Папаниколау), XI дивизией (генерал-майор Кладас) и отдельной дивизией (полковник Теотокис).
Полковник Константин Цакалос, командир 2-го полка XIII греческой дивизии.
Сам Хатзианестис находился в Смирне, то есть был полностью отрезан от реальной картины положения на фронте. Летом 1922 года Кемаль успел залечить свои раны, полученные в предыдущем году, и при неослабевающей поддержке французов, итальянцев, Советов и еврейского капитала имел превосходство в количестве десантников (пехоты и кавалерии) в тяжелом вооружении, пулеметах и колесных транспортных средствах.
Он был полностью готов к крупному наступлению с целью уничтожения греческой армии и эллинизма Малой Азии.
Эта операция началась 6 августа 1922 года с обманных атак в районе Буландана, к югу от реки Меандр. В секторе Афиона линия греческой линии перестала быть почти прямой и образовала выступ, "выступ Афиона", который можно было легко атаковать с двух сторон.
Трикупис правильно оценил намерения турок провести там крупное наступление, но его просьбы 10 августа к армии об усилении его сил были приняты лишь частично, в результате чего напротив I и IV дивизий находилось в три раза больше турецких сил.
12 августа, когда намерения турок станут очевидными, вся VII дивизия будет направлена командиром 2-го корпуса на усиление 1-го корпуса.
Крах
13 августа произошла мощная турецкая атака. Кемаль намеревался провести молниеносную атаку на холм Хасан Бель, чтобы, захватив его, оказаться в тылу I дивизии, которой противостояли 5 вражеских дивизий и кавалерийский корпус.
Командир турецкой 57-й дивизии, взявшей на себя эту задачу, Резат Бейс, обещал захватить холм за час, но не учел непредсказуемый фактор. Это были демоны 5/42 полка эвзонов, которые заняли роту и, подпустив турок, спрыгнули со своих позиций и атаковали их первыми. Исторический боевой клич греков "Аэра" прозвучал снова, штык холиаса сверкнул и разорвал плоть врага.
Турки были захвачены врасплох и отступили. Вскоре они, конечно, вернулись. Решат дал слово и хотел его сдержать, но холуи и солдаты 5-го полка I дивизии под командованием майора Кацимитроса (выдающегося генерала в войне 40-41 годов) были против.
Возможно, они уже не были простыми людьми, возможно, в них перевоплотились герои других эпох, от Ахилла до Афанасия Диакоса. В результате, однако, Ресат покончил жизнь самоубийством, и прорыв на этом участке фронта был предотвращен.
С этого дня полк Пластираса, по сути, взял на себя роль защитника всей армии, поскольку, оставаясь постоянно последним в полной полковой выкладке и дисциплине, он отражал атаки дивизий в последующие мрачные дни.
В секторе Первого армейского корпуса, однако, интенсивность атаки была такова, что во многих местах греческая оборонительная линия была прорвана. Три турецкие кавалерийские дивизии пересекли овраг, который Трикупис не позаботился укрепить, и перерезали железнодорожную линию Афион - Тумлу-Бунар.
Марш Отдельной дивизии показан на карте зелёным цветом
IV дивизия не могла сопротивляться более часа, так как меткие турецкие артиллерийские орудия наносили смертельные удары по греческим окопам, и важная позиция Камелар была захвачена.
Интенсивность и интенсивность вражеского огня была выше, чем когда-либо прежде, и у теперь уже разочарованных солдат не хватало мужества, чтобы выстоять. Не помогло и рассеивание неадекватной греческой артиллерии. Постепенно отступление IV дивизии превратилось в беспорядочное бегство, но худшего пока удалось избежать благодаря присутствию 5/42-го полка Юзона, усиленного частями 11-го полка IV дивизии. К сожалению, 5/42 не может быть везде.
Таким образом, 49-й пехотный полк I дивизии, состоящий из солдат старых классов, которые были в армии три месяца, настоящая лоскутная мозаика, под командованием офицера, уволенного за некомпетентность (подполковника Кладиса), отступил из Талки Кири Бел, не оказав никакого реального сопротивления.
Генерал-майор Петрос Сумилас, командир III греческого корпуса.
Старшие офицеры дивизионных командований спешат на передовую, чтобы организовать элементарную оборону, но есть целые дивизии, такие как XII дивизия, которые не двигаются, потому что не имеют на это приказа. Кульминацией гниения, охватившего часть греческой армии, являются 800 раненых солдат, которые сами себя покалечили, что выяснилось при беглом осмотре медицинскими работниками.
Севернее XII дивизии V дивизия попала под сильный огонь, но отреагировала хладнокровно и после тактически грамотно проведенного теснения отразила вылазки противника. Однако эти операции, согласно плану Кемаля, имели второстепенное значение, поэтому V дивизия не могла поддержать I и IV дивизии, в разрыв между которыми была брошена наибольшая тяжесть вражеской атаки.
Но пока дивизии I корпуса, которые почти не сражались, удерживали свои позиции, Хаджианешти предвидел обширные контратаки и поэтому не был заинтересован в их усилении, а приказал двум другим корпусам готовиться к атаке.
Преступное невежество, но, возможно, и умысел, поскольку Хаджианешти предпочитал командовать из Смирны в отличие от Кемаля, который постоянно находился на фронте.
Следовательно, 1-му корпусу в районе Афиона пришлось бы выдерживать массированные турецкие атаки в течение как минимум 48 часов без надежды на подкрепление. Трикупис почти умолял армию и Дигениса о подкреплении, но только последний частично откликнулся, прислав 25-й полк IX дивизии.
Комдив Отдельной дивизии полковник Димитриос Теотокис
Дневной командир IV дивизии Димарас обнаруживает, что основные усилия противника направлены между его правым флангом и I дивизией, где имеется разрыв. Он просит усилить его 5/42 из Пластиры, и Трикупис одобряет этот шаг. Пластира пытается организовать последнюю защиту.
К лучшему или худшему, он останавливает беспорядочно отступающих солдат и создает оборонительные линии, но турецкий огонь уничтожает чолийцев и всех солдат, которые останавливаются, чтобы сражаться.
Рассвет 14 августа, и в секторе Первого корпуса бои достигают своего апогея. VII дивизия, возглавляемая своим командиром на передовой, пытается заполнить бреши, но не используется единым образом, поскольку генерал-майор Фрагу предпочитает рассредоточить свои силы, направляя их туда, где подразделения I дивизии полностью развалились.
Турки, однако, уже полностью прорвали греческий фронт справа от IV дивизии, и отправка всей IX дивизии из Дигенеса запоздала. Трикупис больше не поддерживает связь с армией, и пока турки продвигаются по долине, он решает в 10.00 утра эвакуировать Афион.
О путанице свидетельствует тот факт, что, хотя штабы A корпуса и IV дивизии находились в городе, они не имели связи, и дивизия продолжала сражаться до 14.00 полудня.
Кроме того, дивизионная группа Фрагу (I и IV дивизии) не была проинформирована об эвакуации Афиона и ушла с линии огня по инициативе Фрагу. Таким образом, две группы I корпуса отступали без какой-либо координации и связи между ними. Во время отступления происходили ужасные вещи.
Турецкие артиллеристы перед Большим наступлением, август 1922.
Сигнальное бюро было расформировано до того, как приказ был распространен среди всех подразделений с вышеуказанными результатами, а корпусная рация была случайно погружена на поезд, направлявшийся в Эски Шехер. Однако отступление не превратилось в разгром, так как 23-й полк VII дивизии (полковник Луфас) и, конечно, 5/42, прикрывали отступление и даже неоднократно разворачивались и контратаковали, сея хаос на ошеломленных турках, которые не могли понять, как армия, находящаяся на грани краха, может иметь такие части.
К сожалению, связь между армией и Трикуписом была восстановлена поздно вечером. К сожалению, потому что по приказу Хацянешти Первый корпус должен отбиваться или, по крайней мере, отступать шаг за шагом. Катастрофические приказы, которым Трикупис подчинится, потому что, хотя он и был генералом, он не был офицером с широким кругозором. Храбрый и дисциплинированный, но маленький. Его послушание странному приказу приведет целый корпус к уничтожению и пленению.
Единственным очевидно целесообразным шагом для Трикуписа было создание линии обороны в районе Тумлу-Бунар - Инону, где местность благоприятствовала оборонительным боям. Хотя его штаб предлагал это сделать, роковой генерал не осмелился бросить вызов нереальным приказам своего руководителя.
Позже его также обвинили в эвакуации Афиона, но это решение не было ошибочным, поскольку распад Первого корпуса был, по крайней мере, временно предотвращен. Это должно было произойти, поскольку с первыми снарядами турок многие бросали оружие и спасались бегством. В то же время весь 3-й корпус и части 2-го корпуса просто наблюдали за происходящим.
В то же время Фрагу, не зная о передвижениях группы Трикуписа, увидел, что турки направляются в сторону Тумлу-Бунара, и понял, что если они придут туда первыми, то он окажется в окружении. Его людьми уже овладела паника, дезертиры многочисленны, и еще большее промедление приведет к тому, что он будет командовать толпой беглецов, а не элементарными солдатами.
Все еще мучительно размышляя о судьбе группы Трикуписа, он видит группы запаниковавших беглецов (остатки IV и XII дивизий), которые бегут с противоположных высот, не преследуемые противником. Вместо этого за ними следуют скоординированные подразделения Пластиры и Луфаса, которые переходят под его командование, но не знают о судьбе других подразделений.
IV дивизия из-за отсутствия связи была оставлена без прикрытия дивизиями Пластира и Луфаса и, несмотря на героическую борьбу 11-го пехотного полка (подполковник Николае) и 26-го пехотного полка IX дивизии (подполковник Калягакис) за прикрытие ее отступления, была полностью расформирована.
Франгу почувствовал, что больше не может ждать, и начал двигаться в сторону относительной безопасности Тумлу Бунара.
IX дивизия, направлявшаяся в сторону Улуджака, вошла в контакт с частями группы Фрагу. Дневной маршал Гардикас полностью осознал опасность для группы Трикуписа и 15 августа лично поспешил сообщить ему об этом, предложив также быстро отступить в сторону Тумлу-Бунара.
Трикупис, однако, отказался ослушаться приказа Хатцианешти, хотя сам намеревался присоединиться к Франгосу. Наконец пришел приказ из армии о сближении с Тумлу-Бунаром, и 16 августа Трикупис решил двигаться.
По звукам и дыму боя он понимает, что Фрагу тоже направляется в ту сторону. Против последнего Кемаль посылает только две дивизии, в основном для преследования, так как справедливо полагает, что Трикупис - более легкая добыча, поскольку даже сейчас он не осмеливается и не думает применять наступательную тактику, подобную тактике Папулы при Саггаре.
Солдаты полка эвзонов 5/42 в Малой Азии.
Обладая значительными частями 2-го корпуса, которые не были особенно растянуты, он мог, возможно, предпринять фронтальную атаку, чего турки не ожидали. Он этого не сделал, а предпочел узость горного хребта Хамуркий-Ильбулак, где обязательно его дивизии не могли действовать согласованно.
Греческие солдаты попадали в ловушку Кемаля поодиночке, но те, кто не бросил оружие, чтобы бежать, сражались как львы в ловушке, желая забрать с собой на смерть как можно больше своих ловцов.
Несмотря на отчаянное положение, греческим отрядам удается достичь 12 километров от Тумлу-Бунара, и их борьбу замечает Пластира, посланный Фрагу на высоты Хасан-Деде-Тепе. Посоветовавшись с Франгу, он организует операцию по прорыву вражеских линий.
Спасение для группы Трикуписа теперь кажется близким, но, к сожалению, силы группы Фрагу сильно уменьшились. Большинство его людей уже не были настроены на битву и убегали на запад. Таким образом, некоторые первоначальные задержки в реализации идеи Пластиры, неповиновение кавалерии (при режиме Руссо) и массовое беспорядочное бегство некоторых частей не позволили операции спасти дивизии Трикуписа, бойцы которых, находясь в гораздо худшем состоянии, возможно, из чувства самосохранения, в большинстве своем сражались гораздо лучше.
Возможно, если бы на месте Трикуписа был кто-то вроде Франко, разрушения Али-Верана можно было бы избежать.
Черный всадник, несмотря на потери своего подразделения, остается на позиции до 18 августа, надеясь, что дивизии Трикуписа удастся прорвать вражеский кордон и направиться к Тумлу-Бунару. Действительно, он не собирался ждать, пока Трикупис пройдет через охраняемый им проход.
Ему удалось установить контакт с роковым генералом, и он послал лейтенанта Караманиса с четырьмя чоли, чтобы тот под покровом ночи повел его группу в направлении Тумлу-Бунара.
Это был последний шанс Трикуписа выглядеть великолепно. Он, конечно, был храбрым. Он также был растерян. Баназ был выбран в качестве пункта назначения группы, не обращая внимания на опасность полного уничтожения его подразделений ордами Кемаля. Конечно, дивизии были только названием, так как общее число бойцов составляло менее 7000 человек при 116 орудиях.
С ними было около 15 000 беглецов и дезертиров без обмундирования и вооружения, жалкие муляжи некогда победоносных мужчин и множество мирных христиан. Боеприпасов было мало, а рации не работали. Эту солянку повели в бой на месте, полностью выбранном врагом. В долине Али-Веран.
В Али-Веране после полудня 17 августа разыгралась настоящая трагедия. Примеры самопожертвования и героизма отдельных людей можно перечислять бесконечно. Греки, со страстью отчаянных, будучи обстрелянными с окрестных холмов, не ожидают смерти, защищаясь. Они не согласны в последней битве своей жизни оставить инициативу "середнякам".
Клич "Аэра" перекрывает "Аллах - Акбарх" османов и вибрирует атмосферу, в этот пасмурный день, и герои атакуют против встречных людских волн врага. Их темп нечеловеческий, так как турки с психологией триумфаторов вынуждены отступать перед предавшими их полубогами.
Греки не воюют условно. Трикупис и Дигенес сражаются на передовой вместе с солдатами, словно ища смерти в качестве последнего акта искупления. Они даже сражаются в качестве писцов и помощников. Даже капелланы подразделений. Все, что у них осталось, - это их честь, и они не хотят ее потерять.
Командир полка эвзонов 5/42 Николаос Пластирас в Малой Азии.
Посреди этого ада появляются божественные фигуры таких офицеров, как Аврабос, Папагианнидис, Котулас, Влахос, Чакалос (которые были в Малой Азии с самого начала кампании). С наступлением ночи XII дивизия на востоке и 14-й пехотный полк на западе не отступают ни на шаг и предотвращают захват всей группы.
В аду Али-Верана 16 неполных батальонов отразили 60 врагов с 16 ротами кавалерии и 23 артиллерии. Наконец, до 22.00 ночи остаткам двух корпусов удалось бежать в сторону Дисмаса, а раненые на поле боя умоляли своих сослуживцев избавить их от кошмара турецкого плена, пощадив их от смерти. Но даже те, кто убегает, не убегают, кроме IX отдела Гардики.
Трикупис и те, кто с ним, сдадутся под Ушаком, за исключением одного. Спартанский подполковник Сакета, который, проклиная Трикуписа, в одиночку на коне устремился к турецким линиям и перешел в бессмертие, когда его тело упало, пронзенное пулями.
Трикупис и Дигенис станут первыми греческими офицерами в истории греческой армии, которые сдадутся врагу и со склоненными головами примут гнев таких офицеров, как Влахос, которые сорвали свои погоны, плача от стыда, как плачут преданные мужчины. Есть также малоазийские солдаты, которые скорее совершат самоубийство, чем сдадутся.
Художник Прокопиу, Георгиос: «До последнего»
20 августа 1922 года - еще один черный день в истории Греции. Та же участь постигнет и другую группу из отряда франков под командованием бывших мерархов Каллидопулоса и Димараса. Этим бездарным офицерам не удалось привести своих людей к спасению, и после трехдневных скитаний эта группа также была сдана туркам.
Пока писалась трагедия группы Трикуписа, группа Франгоса в полной растерянности и дезорганизации покинула район Тумлу Бунар, не сумев оказать там сопротивление без подкрепления, и продолжила движение в сторону Дисмаса.
II дивизия, двигавшаяся параллельно Фрагу, отступила более скоординированно по инициативе достойного майора Мандаки. Отдельная дивизия в конечном итоге получит приказ о движении от армии с четырехдневным опозданием, как и Третий корпус, который оставался простым зрителем этой драмы.
Отряд численностью около 30 000 человек под командованием генерала V дивизии Рокка в те же дни отчаянно пытался присоединиться к группе Трикуписа, но в труднопроходимой горной местности ему это, как оказалось, не удалось. Рокка сумел привести своих людей к Ушаку, куда они прибыли 18 августа. Фрагу попытается создать линию сопротивления у Баназа, но турецкие атаки беспрецедентной жестокости сметут греческую оборону во многих местах.
Командир 14-го греческого полка Иоаннис Котулас.
Отделение 5/42м полка Юзона, которое пыталось помочь группе Трикуписа, полностью отрезанной, сумело после ночного марша, с двухчасовым отдыхом, во время которого сам Пластира находился в карауле, достичь Ушака одновременно с V дивизией.
Но и Ушак не может быть удержан греками. Командир 4-го пехотного полка Хатзигианнис при виде турок издалека обращается в бегство и уводит за собой весь свой полк. Его останавливает генерал VII дивизии Курусопулос, который поручает командование этим полком первому попавшемуся офицеру, "случайно" оказавшемуся перед ним, Пластире, который тащит с собой турецких пленных.
Бойцам 4-го полка прививается божественный эструс холий, и они снова поворачиваются лицом к турку. Преображается и Хатзигианнис, который сражается на передовой и отказывается покинуть свой пост без письменного приказа Пластиры.
Но уже слишком поздно, потому что первоначальное отступление 4-го полка создало брешь в греческой обороне. 34-й пехотный полк Пицика с ужасными потерями и II дивизия с меньшим давлением сжимаются. Франко не знает о судьбе Трикуписа и пытается связаться с Сарадиком. Он прибывает туда 20 августа, одновременно с капитуляцией Трикуписа. Франгуй избежит той же участи благодаря героизму 5/42-го полка эйсонов и героическим действиям отрядов VII дивизии и 22-го пехотного полка, которые до этого постоянно подвергались атакам.
Карта второй греко-турецкой войны
С этого момента больше не существует армии Малой Азии. Существует очень мало подразделений, которые все еще напоминают армию. 5/42 и то, что осталось от XII дивизии, отряд Луфа, батарея Манда и кавалерийская дивизия. Еще одно сражение при Саличли к западу от Филадельфии будет потеряно в путанице и смешанных актах героизма и позора.
Победители до года - это растерянная толпа обнищавших людей, которые позволили своей ненависти ко всем вспыхнуть среди турецких крестьян. Эти хитрые азиаты, которые еще год назад рабски склонялись перед победителями, а теперь, точно змеи, били изо всех сил оборванных, голодных и безоружных солдат, которые с лихвой отвечали им взаимностью. Греки Малой Азии не могли поверить своим глазам, так как до этого момента им не говорили правду. Они относились к своим соотечественникам с другого берега Эгейского моря с жалостью и во многих случаях отбирали у них оружие, чтобы те могли оказать элементарное сопротивление прибывшим зверям.
Отрядам 3-го армейского корпуса удалось высадиться на суда из портов Панормос и Артаки. Другие подразделения, такие как XI дивизия, будут действовать хуже. Под давлением французских войск она будет отчаянно сражаться к югу от Мудании и в конце концов сдастся уступающим турецким войскам. Турки убивают множество пленных.
Комдив IX греческой дивизии, полковник Панайотис, Гардикас
Более удачливой оказалась Независимая дивизия, которая 31 августа переправилась в Митилену, спасая 6 000 беженцев от четников. В тот же день остатки других дивизий должны были уйти.
Последними идут 1-й пехотный полк (подполковник Марулис) и, конечно, 5/42 Юзонский полк, который перед уходом 2 сентября на позиции "Ставрос" у Чесме атаковал и убил 147 турецких всадников, упустив шанс на большую победу после того, как сержант-партизан поспешил выстрелить. Сам Пластирас позже сказал: "О, Боже. Если бы сержант не торопился, я бы взял их всех живыми".
Силы греческой армии, переброшенные во Фракию, оставались совершенно незадействованными в разворачивающейся катастрофе. Сам факт отсутствия ценных военных подразделений там, где они должны были находиться, облегчил проведение вражеской контратаки. Даже эти силы могли быть предоставлены в качестве стратегического резерва, когда негативный исход войны стал очевиден, но и этого не произошло.
Объявление, еще до его осуществления, о намерении сократиться и отступить до уровня простых солдат, создало у всех мужчин убеждение, что бесполезно бороться за сохранение территорий, завоеванных со столькими жертвами. Это убеждение и потеря воли к борьбе были, конечно, также результатом непрерывной и долгой военной службы.
Греческие генералы в Кыршехире лагере для военнопленных: слева направо; полковник Димитриос Димарас (комдив IV дивизии), генерал-майор Николаос Трикупис (командующий I корпуса), турецкий полковник Adnan или Kemaleddin Sami, генерал майор Кимон Дигенис (командующий II корпуса) и турецкий лейтенант Emin.
Ататюрк инспектирует турецкие войска 1922 г.
Расформировав группы армий, Хатзианештис передал части фронта под свое непосредственное командование. Однако он не стал, как следовало бы, издавать инструкции на уровне армии о том, что делать в случае вражеской контратаки. По сути, не существовало штабного плана действий на такой случай, а система оценки информации от передвижений противника не функционировала ни в малейшей степени, чтобы греческое руководство было осведомлено о намерениях врага.
Таким образом, в то время как к 8 августа в штаб армии поступала информация о концентрации противника и подготовке к массовой контратаке, с подробностями даже о предполагаемом месте контратаки, Хатзианештис оставался в блаженном неведении относительно ситуации. На самом деле он планировал поездку в Афины, хотя 11 августа он подписал и передал приказ № 2190/5468, который информировал фронтовые части о передвижениях противника.
В последнем пункте этого приказа он указал: В случае нападения противника в каком-либо секторе, войска во всех остальных секторах не будут стоять на месте, а предпримут ожесточенную атаку в соответствии с предыдущими инструкциями армии и проведенными по этому вопросу исследованиями и разведкой".
Греческое королевство и греческая Диаспора на 1918 год
Другими словами, греческий главнокомандующий ссылался на инструкции, которых не существовало, а на предыдущие приказы он не ссылался.
И, наконец, когда произошла вражеская контратака, он остался в Смирне и, не имея ясной картины происходящего, продолжал отдавать хаотичные и невыполнимые приказы с известными результатами. Конечно, все командиры несут ответственность за постепенный распад греческих частей, но ответственность тех, кто составлял греческий штаб, выше, поскольку они создали эту ситуацию тем, что делали или не делали.
Полное игнорирование греческим военным руководством трагического развития событий на фронте имело еще один трагический результат.
Грекам Смирны были даны гарантии, что город можно будет удерживать в течение нескольких месяцев. Но всего через три дня после этого заверения Хатзианешти город попал в руки полчищ Кемаля, и тысячи жителей Малой Азии, которые могли бы спастись, приняли мученическую смерть. Здесь стоит отметить, что отказ от создания укреплений в районе Смирны оказался катастрофическим.
Строительство этих укреплений началось в 1919 году по приказу Венизелоса. План предусматривал строительство укреплений вдоль 130-километрового фронта на площади 550-600 квадратных километров. Этот проект был бы ценным, так как дал бы греческой армии возможность обороняться в пределах этого периметра, где имелись бы необходимые сооружения (бункеры, убежища, пулеметы, наблюдательные пункты, госпитали). Однако в ноябре 1920 года работы прекратились.
Ответственность разделяется между Папуласом и его сотрудниками, которые рекомендовали отказаться от проекта, с одной стороны, и правительством, которое приняло это решение в основном по финансовым причинам, с другой. Конечно, никто и не думал просить помощи у богатых греков из Смирны.
Греческие беженцы грузятся на пароход
Возвращаясь немного назад, можно сказать, что продолжение наступления греческих сил, даже когда международная политическая ситуация была негативной, является корнем катастрофы. Если бы стабилизация фронта произошла гораздо раньше и удалось избежать слишком энергичных планов по взятию Анкары, ситуация была бы иной. Греческие силы не были бы истощены, можно было бы создать сильные оборонительные линии, не возник бы дух пораженчества и ощущение бесполезной борьбы.
В этом случае турецкие войска, еще не достигнув желаемой Кемалем ситуации, не смогли бы проявить столь яростную контратаку, и в итоге все могло бы сложиться иначе благодаря дипломатической борьбе.
На фото - турецкая армия во главе с Мустафой Кемалем (будущим Ататюрком) под радостные пляски местных турок вступает в Смирну. Турецкая историко-пропагандистская картина.
Наконец, можно сказать, что даже если бы греческим войскам удалось захватить Анкару (как мы видели, эта цель в итоге была не далека от достижения), нет никакой гарантии, что война закончилась бы победой Греции. К востоку от Анкары Кемаль продолжал бы иметь возможность реорганизовать свою армию, а проблемы греческой армии (длительная служба на фронте войны, слабые линии снабжения, отсутствие явно компетентных офицеров, действия нерегулярных турецких дивизий в тылу) не только сохранились бы, но и усилились.
Нуреддин-паша, Командующий I армией кемалистов. Известен также тем, что отдал на растерзание толпы митрополита Смирны Хризостома.
Конечно, политическое руководство и трон несут наибольшую ответственность за все вышесказанное, но это предмет других дискуссий и анализа, а политическая ситуация в Греции в то время выходит за рамки данного рассказа.
https://www.youtube.com/watch?v=v0LKn2xpmCU
https://www.youtube.com/watch?v=xRCXHpdU_ds
