fbpx

GR EN FR DE ES CN
IL AL BG TR UA GE

Menu
Login

Несостоявшийся император Эллинов, Сербии, России и ……

Несостоявшийся император Эллинов, Сербии, России и ……

Конец ХVIII века. Европа грезила древней Элладой, её культурой, достижениями её философской мысли, изучала опыт афинской демократии. Эллинофильство вошло составной частью в идеологию Просвещения, и Екатерина II отдавала ему дань.

Видные представители греческой диаспоры обращались к ней с призывом к освобождению родины, и свои внешнеполитические замыслы царица облекала в греческие одежды. Второму внуку она дала небывалое в династии Романовых, но распространённое среди византийских императоров имя Константин. Младенец пребывал в пеленках, а ему уже предрекали славное будущее. Одописец В. Петров приветствовал его появление на свет словами: "Гроза и ужас чалмоносцев, Великий Константин рождён".                                                         

    В кормилицы Константину взяли гречанку: чтобы с молоком всасывал любовь к своему новому народу. Звали кормилицу  — Еленой; не кровная, так хоть молочная мать великого князя носила то же имя, что и мать первого, равно как и последнего византийского императора — Константин XI был тоже рожден Еленой. В учителя греческому языку великому князю назначили поэта, грека Георгия Балдани, камердинером со временем, стал тоже грек, Дмитрий Курута, греческого дворянства из архонских детей. С годами Курута превратится в ближайшего товарища и поверенного принца Константина и будет преданно ему служить. Когда нужно было, чтобы другие не поняли, великий князь говорил с Курутой по-гречески, а в конце писем великому князю, Курута неизменно вставлял два-три слова на родном языке.

Проект медали на рождение в.к. Константина Павловича. С рисунка, приложенного к "Русской Старине" 1877 г.


    В честь рождения Константина отчеканили памятную медаль — на лицевой стороне профиль императрицы Екатерины Великой, в короне и лавровом венке, на оборотной — три сестры: Вера, Надежда и Любовь с младенцем на руках. Ангелоподобный младенец, тянет ручки навстречу зрителям.                                                                                            

Он не понимает пока своего счастья — сзади плещется Черное море, и ясно различим константинопольский собор Святой Софии. Круговая надпись на медали: «Великий кн. Константин Павлович родился в Царском Селе апреля 27-го дня 1779 года». Медаль была, памятной, в честь свершившегося события; еще две были приготовлены на случай грядущей победы России над Портой. На одной стороне государыня, «заступница верным», на другой — пожар! Морские волны бьются о древние царьградские стены, мечеть обваливается на глазах, а над всей  разрухой сияет крест. По кругу вьётся надпись: «Потщитеся и низринется». Внизу назван и адресат обращения: «Поборнику Православия»,

    И греки снова надеялись, ждали, составляли письма, теперь уже адресуясь самому великому князю Константину: «Провидение со временем, при помощи стихиев, да воспешествует, согласно сердечным желаниям ваших слуг, истребить тирана, несправедливо владеющего троном предка нашего Константина Великого; да прославится сим высочайшее имя вашего императорского высочества… Теперь настоит наиспособнейшее время к истреблению врага православия и мучителя человечества и к возвышению на престоле Константина, тебя, кротчайшего государя нашего».  На конверте, в который было вложено послание, значилось: «Его высочеству, кротчайшему греческому самодержцу Константину III» (подразумевалось, очевидно, что первым был Константин Великий, вторым — Константин XI, замкнувший династию Палеологов; Константин Павлович оказывался на почетном третьем месте). Екатерина прочитала послание с улыбкой, написала резолюцию: «Нет ничего живее, как греческое воображение; они мысленно видят, и сие, им кажется, существует. Если письмо по почте пришло, то на почте и пропасть могло, и для того оставить можно яко неполученное».

Так что, Константин Павлович письма этого так и не увидел. Скорее всего, оно было сочинено зимой 1789/90 года, когда в Петербург прибыла делегация греческих капитанов, не забывших об общих с русским флотом победах при Наварине и Чесме и явившихся просить у России новой помощи в борьбе с турками. Греки ожидали аудиенции с императрицей три месяца и лишь по ходатайству Платона Зубова были удостоены высочайшей беседы. Екатерина позволила вождям сулиотов встретиться и с юным Константином Павловичем, который на греческом языке пожелал воинам успеха. Тем не менее, по ироничной резолюции императрицы на послании, очевидно, что в тот момент Екатерина относилась к «греческому проекту» с осторожностью. Не торопясь слишком обнадеживать греков, она ограничивалась выразительными символическими жестами — знакомила гостей с говорящим по-гречески внуком, писала пьесы с ясным политическим подтекстом.

Константиновский рубль — одна из редчайших российских монет. Изготовлена на Петербургском монетном дворе в ограниченном количестве экземпляров во время декабрьского междуцарствия 1825 года. Рубль отчеканен из серебра, масса 20,73 грамма. На аверсе монеты изображён профиль Константина Павловича; легенда гласит: Б[ожьей]. м[илостью]. Константинъ I имп[ераторъ]. и сам[одержецъ]. всеросс[ійскій]. 1825. На реверсе монеты — государственный орёл и легенда: Рубль. Чистаго серебра 4 золотн. 21 доля.

    В последние годы правления Екатерины о «греческом» проекте как будто совершенно забыли. Хотя, возможно, то было забвение вынужденное и внешнее. По крайней мере, в своем кратком «Завещании», написанном в 1792 году и не публиковавшемся при жизни, а возможно, и не предназначавшемся для печати, Екатерина писала: «Мое намерение есть возвести Константина на престол Греческой Восточной империи».

Великий князь, повзрослев, ничем особым себя не проявил. Он принял участие в Итальянском и Швейцарском походе Суворова А. В., но скорее был обузой для полководца, чем помощником.

    В феврале 1804 года в Сербии вспыхнуло восстание, вызванное жестокостями янычар. Янычары, своего рода полицейские Порты, давно уже раздражали и султана Селима III, и на первом этапе восстания он даже поддерживал повстанцев, пока те не потребовали широкой автономии для Белградского пашалыка, что и вылилось в многолетнее военное противостояние сербов и турок. Александр I открыто поддерживал сербов в борьбе за автономию — в том числе материально. На этом фоне крыловацкий митрополит Стефан Стратимирович и круг его единомышленников выдвинули политическую программу: основать независимое от Турции Сербское государство под протекторатом православной России. Ключевые должности в новой державе предназначались сербам, главой же государства предполагали сделать… конечно же Константина!

    Константин Павлович в отличие от своих современников никогда о Константинополе не мечтал. В юности послушно принимал затеянную бабушкой игру, но, возмужав, относился к «греческому проекту» скептически. Оттого и греческое восстание 1821 года против турок воспринял холодно и безучастность старшего брата в греческих делах одобрял, видя в поддержке греков лишь скрытую угрозу целостности Российской империи и трону.

    После смерти Александра I не имевшего потомков, Константин, бывший его наследником, отказался  от царского трона России, в пользу младшего брата Николая.

Греки продолжали сражаться с турками, которые вели войну на поголовное уничтожение повстанцев. Прогрессивные круги Европы и Америки, сочувствовавшие эллинам, собирали средства на поддержку борьбы за свободу Греции. Тысячи добровольцев из разных стран прибыли на помощь грекам, а великий князь нисколько им не сочувствовал.

Константин был убежден, что греческое восстание следует подавить; греки же, вспомнив о давнем проекте Екатерины, в смешанной с отчаянием надежде именовали цесаревича «кротчайшим греческим самодержцем Константином II». «Константин II» о судьбе греков высказывался не раз и всегда в одном духе — столь многонациональная империя, каковой является Россия, борьбу греческого народа, несмотря на естественное ему сочувствие, поддерживать не должна. «Сколько различных народностей, входящих в состав обширной империи и исповедующих столько различных религий, с жадностью схватились бы за идеи, которые показались бы очень для них благоприятными. Если мы прибавим к этому злонамеренных людей и авантюристов, то мы непременно придем к тому заключению, что верность, в которой эти различные народы поклялись своему монарху, будет поколеблена», — писал цесаревич в письме Бенкендорфу в августе 1827 года.

Великий князь открыто возражал и против войны с турками в 1828 году, затевавшейся Николаем I.

«Все державы полагают, — рассуждал цесаревич однажды за обедом, по-видимому, как раз незадолго до начала Русско-турецкой войны, — что уничтожение Оттоманской империи повлечет за собою низвержение существующего в Европе порядка и вызовет всеобщую войну. Эти соображения заставили мою бабку, Екатерину, отказаться от мысли воскресить Восточную империю, и если бы ей удалось посадить меня на этот престол, вопреки всей Европе, то усилия, которые пришлось бы сделать для этого, истощили бы ее собственную империю. Ради чего? Чтобы расширить без того слишком обширную империю… русские поспешили бы покинуть наши холодные страны и переселиться на благодатные берега Босфора, а это повело бы к утрате нашего народного духа, который составляет нашу силу… Турки должны быть нашими друзьями, от нас зависимыми. Истинная цель нашей политики должна заключаться в поддержке турок, а не в союзе с греками; по крайней мере, нам следовало бы довольствоваться ролью покровителей.                                           

    Узнав в 1826 году, что в бумагах одного польского генерала обнаружен проект, где в обмен на восстановление Польши в прежних пределах Константину Павловичу, наместнику царя в этой стране, предлагалась роль императора греческого, великий князь в письме Федору Петровичу Опочинину неодобрительно заметил: «Люди вмешиваются не в свои дела и делают нелепые распределения и назначения; но меня пускай не считают и оставят в покое, мое место разве в хлебопашцы».

Л. И. Киль. Портрет великого князя Константина Павловича у камина во дворце в Варшаве, 1829—1830
Л. И. Киль. Портрет великого князя Константина Павловича у камина во дворце в Варшаве, 1829—1830

   Поляки, не забывавшие о величии королевства Польского, (для этого достаточно взглянуть на монеты Польши чеканившиеся в ХV  - ХVIII веках), и мечтавшие о независимости, слышавшие о предначертании Константину, стать императором Византии, считали, что наместник поведёт их на турок, к которым они любви не питали.

Узнав об истинном отношении Константина к греческому восстанию, они в нём разочаровались и принялись готовить своё национальное освобождение.

Цесаревич никакого отношения ни к грекам, ни к Оттоманской Порте иметь не желал.   

Скончался Константин во время польского восстания в 1833 году от холеры.

Курута  Дмитрий Дмитриевич Генерал от инфантерии, граф Курута  Дмитрий Дмитриевич

    Прощай, проект «греческий»! Он оставил в русской культуре заметный след — стихи, медали, картины, пьесы, — но никак не отразился на челе нашего героя. Разве что подарил ему знание эллинского языка и друга, поверенного во всех делах, Дмитрия Дмитриевича Куруту.

Читайте Афинские новости в Google News (нажать 'Подписаться')

Поделиться ссылкой:

О том, как поделиться
В связи с массовыми нарушениями правил, все комментарии премодерируются.
Последнее изменениеСреда, 11 июня 2014 18:16
Комментарии для сайта Cackle
Наверх

Новости по Email

Не пропусти другие интересные статьи, подпишись:

Я согласен с Политика конфиденциальности

Новостные ленты

Партнеры сайта