Очевидцы вспоминают, что школа сгорела буквально за десять минут. Все произошло в поселке Эльбарусово (Чувашия), в преддверии 44-й годовщины Октябрьской революции. По случаю праздника в школе устроили торжественный концерт, на котором присутствовали ученики, их родители (многие с маленькими детьми) и преподаватели - всего примерно 200 человек.
Стремясь рассадить гостей и учеников в актовом зале, который в обычные дни использовался в качестве двух разделенных перегородкой классов, все лишние вещи работники учебного заведения отнесли к аварийному выходу, так что воспользоваться им в момент трагедии было невозможно. Заблокированными оказались и окна - вдоль них вплотную поставили парты. Еще одним фактором, повлиявшим на такое огромное количество жертв, стали поселковые дороги - по осенней распутице пожарные добирались слишком долго. Впрочем, все произошло так быстро, что вряд ли это стало основной причиной.
Но вернемся к событиям того трагического дня. В актовом зале шел праздничный концерт, а рядом в классе учитель физики Михаил Иритков, взяв в помощь двоих 10-классников, готовил бензиновый двигатель для запуска кинопроектора - после концерта должен был состояться показ фильма. В какой-то момент бензин разлился по кабинету и моментально вспыхнул. Фактические виновники пожара, все трое, дружно выпрыгнули в окно и убежали, даже не подумав предупредить тех, кто находился в актовом зале. А дальше начался настоящий армагеддон, о чем свидетельствуют слова очевидцев тех страшных событий.
Аркадий Гаврилов, в то время ученик шестого класса:
Вдруг раздался оглушительный крик, и все увидели языки пламени, бензобак вспыхнул, а затем взорвался, как бомба. Дверь кабинета физики вышибло в актовый зал через коридор. Поднялась невообразимая суматоха. Я кое-как вылез из окошка, на руках висели лоскуты кожи. (...) Прошло буквально пять-десять минут, и спасать там было уже некого. Крыша обвалилась — и крики прекратились.
Людмила Гордеева:
В первые минуты понять ничего нельзя было, кто-то даже сказал, что американцы сбросили атомную бомбу. Дети сначала побежали к двери, но, когда увидели зарево пожара в коридоре, развернулись. Я сразу побежала к окнам. Они были закрыты, но музыкальный руководитель как дал гармошкой по стеклам! Стекла вылетели из рам, и я стала карабкаться на подоконник. Он высоко, а я была мала ростом. Кое-как залезла по пояс, ноги повисли. Чувствовала, что другие дети уже лезут по мне. Не знаю, то ли меня вытолкнули, то ли я сама выпала на землю. Так и спаслась. Была испугана до такой степени, что не знала, куда идти и что делать.
Юрий Макаров:
«Все кричат, орут. Хороших обезболивающих в те времена, наверное, не было. Или были, но всем не хватало. Помню, поставили тазы с марганцовкой. Макнешь туда руки — и боль чуть-чуть стихает. Вытащишь — и опять горит. Потом я потерял сознание. В таком состоянии меня застала приехавшая в больницу мать. Затем нас отправили в институт Вишневского».
Оставшихся в живых пострадавших лечили в соседних населенных пунктах. Самых тяжелых отправляли в Москву. А что же власти? Опасаясь массовых беспорядков, так неуместных в праздничные дни, они оперативно приняли решение похоронить всех погибших в братской могиле. Всю ночь с 5-го на 6-е ноября плотники мастерили гробы на судоверфи Мариинского Посада.
Похоронная процессия двигалась в окружении милиционеров. Фотографировать было строго запрещено - за этим зорко следили сотрудники КГБ в штатском. У ослушавшихся засвечивали фотопленку. Вокруг огромной братской могилы на кладбище бегали убитые горем родители - пытаясь обозначить место, куда положили их ребенка, многие вставляли в землю палки-метки.
Тем не менее «примерное» поведение родственников погибших детей было отмечено в партийном отчете:
Продемонстрировали высокую политическую сознательность, гражданское мужество и организованность.
Однако никто даже не подумал о помощи людям, потерявшим самое дорогое - своих детей. Правда в том же отчете говорилось, что все жители Советского Союза должны сделать выводы из эльбарусовской трагедии, но... было бы сказано, никаких конкретных мер принято не было. Наверное поэтому аналогичное происшествие повторилось уже через год, в 20 км от первого - из-за халатности работ с бензином полностью сгорел Дом пионеров в городе Цивильск. К счастью, обошлось без жертв.
Лишь в период гласности, через 30 лет после трагедии, 5 ноября 1991 года, прошли первые публичные траурные мероприятия. Свидетели происшедшего смогли обсуждать его в полный голос, а не шепотом, чтоб никто не услышал. Полина Иванова, учительница истории и автор книги "Эльбарусово. День трагедии", рассказывает:
«Долгое время могилки находились в запустении: неухоженные, заросли бурьяном. Кресты попадали, сгнили. И так их похоронили... не знаю как. Поставили гробы, зарыли. Народ туда не пускали. Похороны могли видеть только подростки, приехавшие к кладбищу на велосипедах с окрестных деревень. Родители не знали, где лежат их дети».
А что же виновные в трагедии? Учителя физики Ириткова и директора школы Самуила Ярукина, сообщает Lenta.ru, исключили из рядов КПСС и осудили на 10 и 8 лет соответственно, оштрафовав на 21 тысячу 317 рублей. Уже через два года директору изменили статью, сократив срок до трех лет. Потерявший в пожаре жену Иритков отсидел срок полностью. Наказали (по партийной линии) и других лиц, которые косвенно виновны в трагедии.
