Украина перестала быть двухцветной: черно-белой, а точнее помаранчево-синей в глазах мирового сообщества. Наверное, это основной вывод, который ( тот ) напрашивается в результате анализа откликов иностранных лидеров и ведущих масс-медиа на политический кризис в нашей стране.И хотя западные СМИ до сих пор продолжают имуществоно использовать затасканный штамп «прозападный президент и пророссийский премьер», когда говорят или пишут про Украину, отношение к официальному Киеву стало более дифференцированным и осторожным.
Запад не спешит поддерживать Ющенко в его стремлении распустить парламент, а Кремль – называть действия главы Украинской державы все старинноеонституционными. По-сути и Вашингтон, и Брюссель, и Варшава могли б с чистым сердцем подписаться под позицией Кремля, которую озвучил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров: «Россия выступает за то, чтобы политический кризис на Украине был урегулирован на основе Конституции и путем диалога всех политических сил страны». Довольно резкие заявления Госдумы не в счет, ибо российский парламент в отличие от украинского не является местом выработки и принятия стратегических решений российской политики.
Таким образом, первые – в определенной мере неожиданные – выводы, которые следуют из рефлексий Запада и России на украинский кризис: разочарование в украинских лидерах. Если в начале 2005 года в Украине шутя называли «оранжевую революцию» победой миллионеров над миллиардерами, то сегодня на полном серьезе можно говорить о борьбе вчерашних с позавчерашними. Ибо и Ющенко, и Янукович, и Тимошенко даже отдаленно не напоминают Вацлава Гавела или Леха Валенсу. Это не люди идеи, не люди принципа и тем более не европейские политики (достаточно вспомнить, что никто из них так и не заговорил по-английски) – это политические варвары, свято верящие в абсолютную ценность власти и всеми силами, страстно рвущиеся к ней. Что делать с этой властью, заполучив ее, как показали последние два года, ни один из названных украинских топ-политиков толком не знает.
Поэтому на Западе сейчас ставки делают не на персоналии, а на систему сдерживаний и противовесов, которая б не позволила сконцентрировать власть в одних руках и тем самым законсервировать ситуацию. Похоже, на возможность проведения нынешними лидерами радикальных реформ, так необходимых сегодня Украине, в мире уже почти не надеются. И поэтому главная задача сегодня – сохранить для Украины шанс стать по-настоящему европейской страной завтра. Именно в этой перспективе и следует рассматривать инициативы известных европейских политиков, действительно переживающих за будущее нашей страны, а также оценивать возможные варианты выхода из политического кризиса.
В таком ракурсе отмена президентского указа о прекращении полномочий ВР нежелательна, поскольку она фактически нивелирует компетентность самого института президентства и окончательно разрушит и так перекошенную систему балансов в украинской власти. Для президента это тот случай, когда отступить значит сдаться. С другой стороны, форсировать события и настаивать, что народное волеизъявление должно состояться именно 27 мая, недальновидно, поскольку легитимность таких фаст-выборов (которые пока бойкотируют партии, представляющие приблизительно половину украинских избирателей) будет очень сомнительна.
Однозначно правы и европарламентарии, и экс-спикер ВР Литвин, когда утверждают, что в парламентских и парламентско-президентских республиках (чтобы уйти от терминологических дискуссий назовем так страны, в которых правительство формирует парламент) досрочные выборы в парламент не являются чем-то чрезвычайным. Так, в 1986 году левый президент Франции Миттеран распустил Национальное собрание, в котором большинство составляли представители правых партий. После досрочных выборов, в новом составе нижней палаты французского парламента, доминировали уже левые, которые и сформировали правительство, после чего гармония в отношениях между правительством и главой государства была восстановлена.
Тут следует оговориться, что ст. 12 Конституции Французской Республики шире статьи 90-й Конституции Украины, поскольку не устанавливает конкретных оснований для роспуска парламента, а лишь гласит: «Президент Республики может после консультации с премьер-министром и председателями палат объявить о роспуске Национального собрания». Таким образом, основной закон Франции выводит вопрос о досрочных парламентских выборах из юридического дискурса, делая выговор на его политической сути. Ибо по сути досрочные выборы становятся непрямым референдумом о доверии правительству или президенту. Если бы Миттеран в 86-м проиграл выборы и в Национальном собрании опять было бы сформировано правое большинство, он должен был уйти в политическую тень и предоставить правительству полный карт-бланш на реализацию «правой» программы.
В таком политическом (а не формально-юридическом) подходе к вопросу о роспуске парламента главой государства есть безусловная правда. Во всяком случае, когда речь идет о смешанных республиках, в которых президент избирается непосредственно народом. Если исходить из целостного и системного понимания Конституции, а конституционализм не ограничивать только текстом (часто вырванным из контекста) основного закона, мы увидим, что и парламент и президент получают власть непосредственно из рук народа, который ( тот ) в демократических государствах является сувереном и источником всякой власти. Соответственно, если политика главы государства и сформированного парламентом правительства расходится по ряду принципиальных вопросов и достичь компромисса между ними не удается, только народ вправе решать, какая из двух конкурирующих позиций должна превалировать.
Кстати, просмотрев с десяток конституций европейских государств, писатель только в греческой нашел четко выписанные основания для роспуска парламента. Как правило, право главы государства досрочно прекращать полномочия парламента ограничено или сроками (итальянский президент, например, не может распустить палаты или одну из палат национального парламента в последние полгода своих полномочий) или условием, что инициатива исходит от премьер-министра (как это имеет место в Ирландии или Испании). Символично, что это правило распространяется также на монархов (к примеру, короля Нидерландов и той же Испании) и на президентов, которых избирает парламент.
Почему не одновременное переизбрание президента и парламента, как предлагают регионалы и их партнеры по коалиции? Прежде всего, потому что одновременные выборы двух органов власти, имеющих первичную легитимность, рискованно, поскольку ни один из них не сможет в полной мере обеспечивать управление страной в переходной период. Вспомним всесильного еще в начале 2004 года Президента Леонида Кучму в последние месяцы его полномочий – наверное, полномочия английской королевы казались ему тогда недостижимой мечтой, несмотря на то, что формально Президент оставался основным центром власти в Украине. Поэтому одновременные выборы президента и парламента почти нигде в мире не практикуются.
И последнее. О сроках. Хотя 57 дней от указа о досрочном прекращении полномочий Верховной Рады до дня выборов большинство политиков и экспертов считают слишком коротким сроком, чтобы надлежащим образом подготовить и провести кампанию, напомним, что по европейским меркам, этот срок скорее велик, чем мал. Так, в Греции досрочные парламентские выборы проводятся в течение 30 дней с момента подписания декрета о досрочном роспуске законодательного органа, в Польше соответствующий срок составляет 45 дней, во Франции – 20-40 дней, в ФРГ и Чехии – 60, в Нидерландах и Швеции – 3 месяца.
Олег Рунак, для «Главреда»
