Я ПАЛОМНИК

и прочее, мысленно всегда возвращался к молитве, от которой ждал
- и не без основания! - помощи и почти всегда ее получал - где в правильном решении, где просто беда или отступала, или проходила мимо. Бабушка, родившаяся во второй половине 18-го века, где-то в 1879г., в Турции, попала в Россию в 1917 году. Как она мне рассказывала, российские войска ввиду революции отходили из города Керасунда (северное Причерноморье). А придя, турки не пощадят никого, тем более, что муж моей бабушки - мой дед, военнослужащий греческой армии. Моя бабушка вместе с детьми на корабле высадилась в Абхазии, где и жила в селе Азанта близ города Сухуми, вплоть до высылки в 1949 году, сначала в Узбекистан, Абай-базар, а позже на рудник Баялдырь, Казахстан.
Все мое детство она мне рассказывала про то, какая умная и красивая страна Греция, какие у нее герои - Колокотронис, Самсон, Дьякос и другие. Пела мне песню про капитана Константина, который попал в бурю и просил помочь ему Божью Матерь. Кстати, эту песню и сейчас поют в Греции. При этом мы, греки, выходцы с Понта, называли себя не понтийцами, а ромеями, что подразумевало греки.
Сейчас удивляюсь: откуда бабушка, никогда не живя в самой Греции, знала Грецию и ее героев?
Она рассказывала мне и о Святой горе, где в 1903 году появилась Панагиа
- Божья Мать. И вот, наконец, имея неделю отпуска, я решил побывать на этой, в песнях воспетой, святой горе Агиос Орос. Для этого не требуется ни больших затрат, ни больших усилий. Необходимо иметь хорошие помыслы, порядочное прошлое и предоставить удостоверение личности или паспорт. Через час в бюро, при указанных выше условиях, вам дадут добро.

От Салоник есть различные пути до пограничного города Урануполи. Один -через населенный пункт Ставрос. Расстояние до Урануполи 150 км.
Я выехал позже, чем мне сказали, рассчитывая потом добраться на рейсовом катере или пароходе до русского монастыря. Я не больно спешил, любуясь дорогой, лесом, чистыми и аккуратными населенными пунктами, и где-то в одиннадцать утра был там. Нашел учреждение, где выдают разрешение на пересечение границы и пребывание на Святой горе («дьяномитирион»). Выдав сей документ, служащий меня предупредил, что через 10 минут отходит катер. Я оставил автомобиль около учреждения, добежал до пристани, показал пограничникам документы и взошел на катер, который тут же взял курс на ближайший монастырь Дохиариу.
На мое заявление, что мне хотелось бы высадится у Русского монастыря, который был дальше, мне сказали, что там катер не причалит и что мне лучше сойти, а потом часа два, через гору и лес, идти к цели. Я, естественно, не понял почему не причалит, но позже догадался - там большая волна и катер слишком мал для этого.
Вышел на пристань перед монастырем, который казался необитаемым. Закрыт со всех сторон высокими стенами, тишина, покрапывает дождик. А мне идти 2 часа! И я решил не идти, а начать свое паломничество с греческого монастыря. Поднявшись по крутой каменной лестнице вверх, увидел ворота. Зашел - тишина, никого... Где-то сверху вдруг кто-то мне говорит: «Архондари». Подымаю голову - стоят два человека с бородами, но не монахи и явно не греки. Как я позже узнал, таких немало, одни работают, другим некуда деваться до лучших времен, а третьи хотят попробовать жизни монастырской, если их, конечно, оставят. А «Архондари» - это то место, куда пребывают паломники, в виде комнаты.

Я зашел туда - ни души, посидел минут 15, пришел монах, я протянул ему мои документы, он молча их взял, записал данные в специальный журнал и удалился. Минут через 10 он возвратился, неся поднос, молча положил на мраморный стол - толщиной 25 см где-то и длиной 2 метра, который стоял на пнях, не менее массивных.
Монах, а называют его Архондарикос, указал мне на поднос, на котором стояли вода, сладости и маленькая полная рюмка ципуро - что-то вроде русского самогона. Что было кстати, ибо сырость пронизывала. Монах куда-то ушел на полчаса, вернулся и указал мне следовать за ним.
По лестнице из камня, как и весь двор, мы поднялись не то на второй, не то на третий этаж, зашли в комнату под номером 11, он указал мне на постель, которых там было еще 4. Было неуютно, сыро, темно. Как выяснилось позже, в монастыре свет лишь от лампад, а отопления и нет вовсе.

Я положил вещи, вышел во двор, прошелся, услышав, что где-то что-то
пилят, пошел туда. Слышу русскую речь, подошел, заговорил, познакомился. Один - лет 45-ти, представитель России из Воронежа, Александр, другой - представитель Грузии, молодой, лет 30-ти. Судя по бороде, не первый месяц в монастыре. Поговорив со мной, они предложили с ними выпить чаю, тут же организовали стол, появились маслины, хлеб, что-то еще, ну и, конечно, разговор: как попали сюда и кто в этом виноват, немного задели и политику. Грузин -очень красивый молодой человек, обвинил Россию: мол, захватчики, сначала захватили Сочи, а затем и Абхазию, и Северную Осетию. И еще украли какие-то святые мощи и закрасили фрески.
Как ни старался я ему указать, что, может, где-то и есть негатив, но позитива гораздо больше, что самые высшие посты Советского Союза занимали именно грузины, и что саму грузинскую нацию спасли именно русские, он все пропускал мимо ушей.
Александр рассказал, что выдал замуж двух дочерей, жена умерла и его в миру уже ничего не держит. И посоветовавшись с батюшкой где-то под Воронежем, он решил добраться до святынь и стать монахом. Кстати, батюшка, направивший его, носит грузинскую фамилию и очень уважаем у них в миру. Он сам пишет духовные песни, вот послушай! И Александр стал мне напевать их. Стихи были и впрямь удивительные и под гитару они бы слушались не хуже, чем у Высоцкого.

Я попросил его дать мне их переписать или сделать фотокопию, если при монастыре имеется соответствующее устройство. Мол, я их хочу опубликовать, это ведь написано для народа. Он согласился.
Подошло время молитвы, мы пошли в церковь. Литургия шла сравнительно недолго, где-то около двух часов. Из церкви все направились в меньшую церковь, а оттуда, по коридору, в трапезную, на столе все было аккуратно накрыто. Всех, кто не был монахом, усадили за отдельный стол, монах прочел молитву и, по команде, все стали кушать. Еда - пресная рыба, овощное рагу, фрукты, хлеб, вода.
В какой-то момент Игумен Григорий, который был за старшего в монастыре, что-то громко произнес. Александр, сидевший напротив меня, спросил, что он сказал. Я ответил, что не расслышал. Немедленно на это в суровой форме отреагировал Игумен - разговаривать за столом запрещалось, поскольку на протяжение всей трапезы один из монахов читает молитву.
По команде трапеза прекращается, все встают и выходят через церковь, молятся за посланный завтрак или обед. Непродолжительный отдых и снова в церковь, молитва, одна из которых начинается по греческому времени в 2 часа ночи и заканчивается около 8 утра. Но монастыри живут по византийскому времени с разницей в 5 часов назад.
После описанной трапезы, а она закончилась где-то в 6 часов, я подошел к отцу Григорию, Игумену, извинился, спросив разрешение сделать фотокопии рукописи. Он достаточно строго спросил, что это, я ему объяснил и он... запретил (думаю, за мой разговор за столом).
Я пошел в свою комнату - было сыро и холодно. Быстро стемнело, ничего не оставалось делать, надо спать, ибо подъем по колокольчику, как я уже сказал, в два ночи. Служба ночная прошла хорошо, интересно, но без привычки, стоя, сложно.
На утро море было не спокойно, катер не ходил, и я отправился до ближайшего монастыря Ксенофондос через гору, лес, пешком. Пошел дождь.

 

Я шел по тропинке по направлению кабеля, а дощечка указывала в другую сторону. Короче, я немного заплутал, стал спускаться к морю и вышел к монастырю со стороны моря за 300 метров. И давай искать, как найти ворота монастыря.
(Шел я где-то час. На Агио Оросе не принято говорить о расстояниях, говорят сколько времени нужно идти).

Этот монастырь оказался более приемлемым для нас, неприспособленных. Меня поместили в комнату на 5 кроватей, где уже жил один человек, в коридоре имелся автомат, который мог выдать горячий кофе. В туалете душевая с теплой водой, имелось в комнатах отопление, постели чистые и удобные, по 2 шерстяных одеяла. Но обед в этом монастыре был гораздо скудней предыдущего - хлеб, салат, овощное рагу, оливки, полстакана сухого красного вина.

В монастыре уже жили шесть паломников из Грузии, три испанца, два итальянца. Один испанец говорил по-гречески и итальянец - по-русски, так что все мы могли общаться между собой. Среди грузин был один священник, батюшка Давид, рассказывавший гостям католикам, которых не пускали на службу в церковь, о разнице между христианскими течениями, о преимуществах православия. После его достаточно грамотного убедительного объяснения, итальянцы почти были сломлены и соглашались с его доводами.
Я хотел причаститься в монастыре, но мне указали на то, что я обязан сначала исповедоваться. После очередной службы, я договорился с указанным мне батюшкой Илианосом об исповеди. Мы встретились в указанное время у тысячелетнего огромного кипариса во дворе монастыря, зашли в очень уютную исповедальню. Я не знал, с чего начинать, ибо вся наша жизнь состоит из различных сплетений. Он, видя мое замешательство, очень участливо, по-отечески, предложил рассказать коротко о своей жизни, что я и сделал. Он благословил меня на причащение.

Я решил, что причащусь в следующем монастыре на следующий день после утренней службы. До него - монастыря Агиос Панделеймонас (Святой Пантелеймон), где служат русские монахи, -надо было идти еще час...
Почти все монастыри на святой горе имеют свое долгое летоисчисление; около 1000 лет. Итак, на третий день своего пребывания я отправился в третий монастырь, снова в гору, через лес, по тропинке. Туда же направились и другие паломники, в том числе и соотечественники из бывшего СССР.
Грузины были недовольны Россией: сейчас для них туда нужна виза, нарушены связи по бизнесу, пропал большой базар и... снова какие-то фрески, украденные мощи. А Саакашвили, по их версии, - авантюрист армянской национальности, который играет в российскую игру. Половина грузин поднялась против него, а Россия молчит!
Так как мы шли в гору, вспотели, трудно было говорить, не только спорить. Да и говорили грузины без злобы, но обещали, что это правительство до следующих выборов не доживет, они не дадут. Так, разговаривая, мы дошли до русского монастыря, куда я пошел вместе с другими паломниками, а наши друзья из Грузии отправились дальше - к греческому монастырю Ксирос Потамос, который был на расстоянии еще одного часа ходьбы

.
Как только мы прошли ворота монастыря, к нам на встречу вышел монах, отец Олимпий. Он рассказал о правилах пребывания, о строениях, исторических событиях. В том числе и о появлении у монастыря в 1903 году Божьей Матери (Панагии) и о том, что, если есть желание помянуть монахами кого-нибудь (о здравии или смерти), надо написать имена и отдать ему. Это оплачивается, исходя из срока на один день или в течение года, и так далее. А дальше, по той же схеме, - молитвы 12 часов в день.
Если в других монастырях в среднем по 40-50 монахов, то в русском их 200! Бросилось в глаза, что 90% - молодые, очень статные и высокие. Гвардейцы! Поразило их пение (псалмы),
из них мог бы получится хор Пятницкого. И совершенная беспритязательность - у некоторых обувь просто не выдерживала никакой критики!
После очередной службы (которая длилась семь часов, и после которой человеку не готовому в себя надо приходить трое суток), я в чайной комнате спросил у двух монахов, почему служба проходит столь длительно. Они мне объяснили, что кроме Святых необходимо помянуть в молитвах всех тех, кто дал человечеству и России, в том числе, развитие и отстоял от нежелательных последствий. То есть, ни что не забыто и никто не забыт.

Пробыв в монастыре Святого Пантелеймона сутки, причастившись, я направился к следующему - Ксирос Потамос, который, как уже было сказано, был на расстоянии одного часа ходьбы в гору. Тропа, по которой я шел, проходила через достаточно густой лес, так, пройдя полпути, я вышел к горной речке, через которую был переброшен каменный мост. Я спустился к речке попить воды, которая отличалась удивительной чистотой и вкусом, к сожалению, уже забытом в городе.
Поднявшись до вершины горы, вышел к дороге, которая, с одной стороны, шла куда-то далее, выше, а с другой - спускалась вниз к морю или к маленькому порту Святой горы Дафни. Прямо передо мною в 200 метрах стоял монастырь Ксирос Потамос.

Накрапывал дождь, и я поспешил к строению, напоминающему замок. Обойдя его, нашел ворота, зашел. Ни души! Зашел в помещение, увидел надпись «Архондари» и стал ждать. Уже через 10 минут выкатился молодой монах, напоминающий колобок. Я отдал ему мои документы, он молча отметил в тетради необходимые данные, пригласил следовать за ним. Здесь все было более цивилизованно - удобства, горячая вода, отопление, уют. В комнате, куда он меня поселил, уже проживали пятеро моих знакомых из Грузии. И наши споры вскоре продолжились, так как в другой комнате проживали еще и испанцы с итальянцами, которые восхищались красотами Греции, богатством и... приверженностью к своей вере.

Наконец, отоспавшись в этом монастыре, я на следующее утро, вместе с католиками, стал спускаться к пристани - им нужно было в Салоники, ибо вечером у них был самолет.
Вниз шли минут сорок, море было не спокойно, мы забеспокоились, что не будет ни корабля, ни катера, так оно и случилось. Что делать? Нет никакого транспорта. Я предложил снова подняться до монастыря и по интернету связаться с аэропортом, аннулировать билеты.
Поднявшись, они опять пошли к монастырю Ксирос Потамос, а я пошел вниз - к русскому. На все ушло два часа. Меня батюшка-архондарис принял как хорошего знакомого, пообещав, что, по сводке, завтра погода будет хорошая.
Поместил меня в комнату, где уже проживали два моих соплеменника из Салоник, храп которых, хотя после литургии я еле стоял на ногах, не давал заснуть ни минуты. Удивляла и постель -при великолепии и богатстве храмов, удивительной литургии, простыня была полтора на метр, несвежие одеяла, нет чистых удобств. И снова я вспомнил первый космический челнок, облетевший земной шар и приземлившийся в автоматическом режиме, а рядом - нашу «Жигули»-«Ладу». Ложка дегтя в бочке меда, было обидно за своих.
Но все когда-то кончается, дожив до утра иначе это не назовешь - холод, сырость, храп меня доконали. Я собрал постель, попрощался с Архондарием, пошел во двор в магазин что-то приобрести. Батюшка - молодой, худощавый, краснощекий, - любезно объяснил значимость каждой вещи в магазинчике. Я приобрел две иконы, мы разговорились. Узнав, что я служащий муниципалитета города Салоник, он спросил меня, нельзя ли приобрести списанный спорт-инвентарь и как это сделать? Я объяснил, что необходимо написать прошение на имя мэра города, а я переведу его на греческий и доставлю это прошение. Прошение было написано и заверено, батюшка угостил меня чаем с их медом, который был как нельзя кстати. Подошло время и я пошел к пристани, куда немного погодя подошел и корабль.

Судно должно было высадить пассажиров, далее дойти до конечной пристани Дафни и возвратиться обратно. Среди выходящих с корабля на пристань Святого Пантелеймона бросились в глаза три светловолосых витязя, иначе их назвать было невозможно. Это были парни лет 25-35, под два метра ростом, в камуфляжной военной форме с великолепной выправкой и очень привлекательной внешностью. Выйдя на пристань, они обратились к стоящим с вопросом, как пройти в монастырь. Время было и я предложил им свои услуги. По пути поинтересовался, а как армия?
- Да как? Полный развал!
- Как так? - возразил я.
- А вот так, приказали развалить и разваливают!
Я не унимался: кто может приказать россиянам? Вот именно россиянам, а не русским, всех русских думающих убрали, остались лишь российские и новые русские, у которых дети большие, вечные студенты, или иностранные подданные. Это в Англии даже принцы служат, а у нас и россияне, и не россияне, кто танцует, кто поет, кто гарцует и гребет. Они не служат и у станка не стоят.
Тут мы дошли до монастыря, я указал им, куда следует обратиться, пожелал удачи и возвратился на пристань.
После этого разговора с витязями и до самого прибытия корабля я как будто в одежде в море побывал. Вспомнил о пожарах, крушениях поездов, авариях на Саяно-Шушенской * ГЭС и многое, многое, за что никто не ответил и никто креслом не поплатился, лишь стрелочники. Хотя один из уважаемых депутатов, журналист «МК» Александр Хинштейн прямо называл имена виновных.
Возвратился корабль, я взошел на палубу и мысленно стал прокручивать назад события последней недели. Как много общего у наших стран, у наших Родины и Отчизны - у Греции и России. И самый преданные их союзники - Вера и Армия. Убрать два этих фактора и страны не будет! И, что самое интересное, ученик - Россия - где-то более ревностный православный, чем учитель или старший брат по вере - Греция. И если кому-то удастся уничтожить два фактора - столпа этих стран,
то победивший получит более страшного соперника - самого себя.
Корабль плыл вдоль кромки земли, люди любовались красотами берега, лесов, за кораблем плыли дельфины, все это восхищало и успокаивало. Но вот и причал Урануполи, мы высадились, кто-то пошел к автобусам, а в основном - к своим машинам. Я нашел свой «Опель» там, где его и оставил, ощущение было такое, как будто я вернулся из другого мира, в котором был продолжительное время.
А теперь о том, ради чего я написал эту статью и очень хотел бы, чтобы ее опубликовали.
Много раз на страницах нашей общей газеты «АК» публиковалась полемика о Вере, о Божьей Матери и т.д. Хочу напомнить новоиспеченным философам, что два тысячелетия пытались покончить с православием, смешивая его с различными течениями. Ничего не вышло. Многие сомневались в Боге, но за многие столетия ложь была бы опознана, не даром говорят -свидетель время, а оно подтвердило обратное. Нет более святого, чем быть Матерью Бога и любые сомнения о целомудренности Божьей Матери - это ужасное кощунство. Двенадцать апостолов почти добровольно пошли на ужасную смерть, без веры, без уверенности - это невозможно. Чем закончили все, кто попирал Божьи законы? Можно далеко не ходить, даже в нашем окружении есть примеры. Бог может не спешить, но возмездие само достанет каждого, кто к этому сам идет/
А скольких спасала молитва, когда все были бессильны?! Примеров много даже в нашей повседневной жизни. Бог - это справедливость, совесть, честь, чистота, вера в будущее, любовь, патриотизм и самопожертвование!
Разве без всего этого мыслима жизнь на земле? А если мыслима, то зачем такая жизнь?

Панайотис ФОТИАДИС, Агиос Орос - Салоники
Источник "Афинский Курьер"