Наши ночные союзники

Это и правда странно... «Сегодня мне приснился отец — он умер пятнадцать лет назад. Он был молодой, без морщин и очень веселый. Мы с ним долго разговаривали, а утром я проснулась с ощущением, будто родилась заново». «Я вошла в какой-то дом с бесконечной чередой комнат, в которых никто не живет...»

Каждому из нас знакомы подобные рассказы недоумевающих сновидцев. Ими делятся близкие, коллеги, дети… Тот, кто рассказывает свой сон, всякий раз делает нам подарок — открывает сокровенную часть своей души.

«Вторая жизнь», проживаемая в сновидениях, щедра к нам, поэтична, не искажена социальными установками или ожиданиями других. Это чистейший продукт нашего глубинного существа и в то же время чудесный инструмент самопознания и развития.

Посланники богов у древних греков, вдохновители пророков или великих вождей у индейцев... Ночные видения всегда считались вестниками судьбы, чудом, пророческим явлением. Великие Фрейд и Юнг, а вслед за ними и современные исследователи подтверждают: сны необходимы для нашей жизни¹.

«Стражи сна», как называл их основатель психоанализа, в первую очередь помогают оставаться погруженными в него. Так, если спящий хочет пить, сон о том, как он пьет воду из источника, не дает ему проснуться.

Сны позволяют переработать, рассортировать или стереть те сведения, которые мы получили в течение дня. Благодаря снам мы отбрасываем все несущественное и выявляем приоритеты. И, если верить Фрейду, в снах мы утоляем самые сокровенные желания и «воссоздаем» себя заново, чтобы каждый день начинать «на свежую голову».

Более того: сновидения обладают способностью соединять нас с сокровищницей знаний, принадлежащих предкам. Австралийские аборигены, к примеру, убеждены, что сны существуют задолго до момента, когда их кто-нибудь увидит, и представляют основу жизни на земле. Для них по-настоящему сновидели предки, то есть творили силой сознания мир с его правилами и ценностями.

Как утверждает французский психоаналитик Ги Корно, «во сне, в этом измененном состоянии сознания, мы получаем доступ к более обширным знаниям, чем те, которые доступны во время бодрствования». Как это доказать? Во сне мы встречаем символы или слова, которых не знаем или никогда не употребляем сознательно.

Элементы снов, которые не относятся к личной истории сновидца, Фрейд считал «архаическими остатками». Позже Юнг назвал их «архетипами» — формами психики, которые нельзя объяснить никакими событиями жизни, и которые можно считать первородными. Они составляют наследие человеческого духа². Первооткрыватель коллективного бессознательного неоднократно наблюдал его проявления, в том числе, и у детей.

Так, десятилетняя девочка рассказывала свои сны отцу, пациенту Юнга. В них появлялся «злой зверь, чудище в виде змеи со множеством рогов». Юнг обнаружил, что такой же «рогатый змей» упоминался единственный раз, в XVI веке, в написанном на латыни труде по алхимии. Как же у ребенка мог возникнуть этот образ?

Порожденные нашей, как говорил Юнг, «головокружительно древней психеи», эти образы — инстинктивные представления, пришедшие из глубины веков и передаваемыми из поколения в поколение. Лабиринт, дерево, змея, враждующие братья, солнце, вода… Эти универсальные символы, возросшие на почве мифов и религий, приходят в наши сны наравне с профессиональными и личными событиями прожитого дня. Именно они позволяют нам по-новому взглянуть на обыденные сюжеты, проливая на них новый, неожиданный свет.

Как правило, сонники всех сортов сводят содержание сновидений к одному-единственному смыслу, некой готовой интерпретации — наподобие «готового платья», которое подойдет любому. В действительности же (и это всякий раз подтверждается в ходе психоанализа) только в диалоге универсального и личного, сознания и бессознательного, самостоятельных поисков и мудрости человечества эти образы способны привести нас к вдохновенным открытиям.

Невозможно делить сны на «хорошие» и «плохие» — даже кошмары помогают, проявляя вытесненные тревоги, которые мешают двигаться вперед. У образов ночных видений всегда несколько смыслов, и только поиск ассоциаций и интерпретация этих образов позволяют понять себя лучше. Поэтому специалисты призывают извлекать пользу из снов, поддерживая с ними постоянный диалог, записывая их. По наблюдениям Юнга, как короля играет свита, так и сон способен раскрыть свое послание лишь в череде предшествующих и последующих сновидений.

Наибольшую помощь нам оказывают утренние грезы, которые приходятся на фазу парадоксального сна. «Они одновременно и наиболее символичны, и наиболее близки нашей «сознательной» жизни. В это время мы уже начинаем готовить себя к наступающему дню, — считает Ги Корно. — Бессознательное предлагает свой творческий взгляд и расширяет сознательную точку зрения на актуальные проблемы».

Рассказать свой сон — лишь один из способов лучше понять его. А самый надежный — глубокий, постоянный контакт со сновидениями. «Будьте внимательны к этим неповторимым ночным картинам, — призывает юнгианский психотерапевт Мадина Слуцкая. — Нам стоит размышлять над снами, следить за перипетиями их сюжетов, записывать их наяву. Стараясь понять эти послания, мы сможем извлечь из них уроки и помочь своей личности раскрыться». И тогда, быть может, наши дни станут светлее... благодаря ночам.