Самый яркий пример - то, как он настаивает и продвигает в качестве прорыва в реформах законодательство, разрешающее браки и деторождение для однополых пар, несмотря на противодействие церкви и значительной части "правых" (включая "ультраправых" внутри Новой демократии).
Однако если мы немного приоткроем завесу над ситуацией и посмотрим на "общую картину", то заметим, что все не так просто. Потому что в то самое время, когда у себя дома премьер-министр претендует на роль "Моисея" либерализма, ведущего нас в будущее, где "центр" будет гегемоном, а различие между левыми и правыми устарело, в Европейском парламенте наша страна подверглась настоящему удару за ситуацию с верховенством закона и правами человека, и евродепутаты из самых разных политических кругов отнеслись к ней примерно так же, как к Венгрии Орбана.
Это происходит потому, что Европейский парламент и европейские институты не руководствуются ни приоритетами внутриполитических дебатов в Греции (или внутренним конфликтом на юго-западе страны), определяемыми в основном правительством, ни европейскими амбициями премьер-министра.
Европейские институты видят именно "общую картину", но не видят реальной ситуации:
Они видят серьезные проблемы демократии, когда, например, правая рука премьер-министра, его племянник Григорис Деметриадис, оказался в центре беспрецедентного дела о незаконной прослушке с использованием шпионского программного обеспечения, поставляемого бизнесменами, с которыми он работал.
Они видят проблемы со свободой прессы, когда журналисты, пытающиеся раскрыть серьезные дела, становятся жертвами прослушки через шпионскую программу "Predator", сталкиваются со шквалом исков, направленных на то, чтобы заставить их замолчать, когда они становятся жертвами наемных убийц, или сталкиваются с постоянными угрозами смерти.
Они видят проблемы с гарантиями прав и приверженностью ценностям ЕС, когда видят, как правительство меняет состав независимых органов власти, чтобы сделать их более дружественными ему.
Они видят проблемы с функционированием механизмов судебной власти, когда она не имеет полной гарантии своей независимости и часто подчиняется приказам политической власти, покрывая незаконные действия и превращая суд в инструмент защиты личных интересов премьер-министра.
Они видят условия эндемической коррупции, когда наблюдают параллельные маршруты бизнесменов, представителей отечественной мафии и представителей политической власти, в любых комбинациях и при любых вариантах сделок.
И когда они видят это, они справедливо считают, что Греция движется скорее к Венгрии Орбана, чем, скажем, к Франции Макрона (чья еврогруппа была в авангарде критики ситуации с правами человека и верховенством закона в Греции).
В этой общей картине грозный аргумент евродепутатов от правящей партии о том, что "все вопросы были решены на выборах, потому что жалобы были высказаны до выборов в Греции, и на этих выборах НД была переизбрана с 41%", вероятно, не убеждает.
На самом деле тон, который они выбрали, пока страна подвергалась ударам - даже представитель Европейской народной партии, "политической семьи", к которой принадлежит "НД", признал, что в Греции есть проблемы, - и который был чем-то вроде "вы не оставите нас своими навязчивыми идеями", скорее доказывает, что они являются частью проблемы. Достаточно вспомнить, что они даже не подумали о том, что им придется отвечать, потому что среди тех, за кем следят, был член Европейского парламента Георгиос Киртсос, который был избран по мандату НД.
Все это показывает основную проблему нашей страны. Наша страна становится... Венгрией не каким-то эффектным образом или с очевидным переходом к популистской и крайне правой риторике, а с эрозией институтов и прав под вуалью "либерализма" и "модернизации", с парламентским доминированием правящей партии, которое представляется, как легитимация каждой меры и каждого шага по расширению произвола "исполнительного государства", как будто в конституцию была добавлена статья, гласящая: "кто получит 41% голосов, тот может делать все, что захочет".
Но ни либеральный фасад или даже отдельные меры либеральной логики, ни контекстуальное доминирование "Новой демократии" (в сочетании с кризисом оппозиции) не уменьшают важности и масштабов проблемы функционирования верховенства права в стране. Именно по этой причине необходимо, чтобы дебаты о реальной защите верховенства права проходили не только в Европейском парламенте, но и внутри страны.
А тем, кто поспешит сказать, что есть более насущные проблемы, такие как дороговизна или преступность, я бы сказал, что это правда, и что, к сожалению, демократия и верховенство закона не наполняют желудок и не делают улицы безопаснее, но они являются необходимым условием как для требовательной социальной политики, так и для требования большей безопасности.
Мнение автора может не отражать мнение редакции
