Крушение понтийской державы

Тигран принял его в своем ве­ликолепном дворце, сидя на золо­том троне, по обе стороны от него стояли по два зависимых царя, скре­стив руки на груди, выражая пол­ное свое подчинение армянскому царю царей.

Тигран встал на встречу Митридату и оказал тестю знаки почте­ния и любви. Митридат, ободрен­ный приемом Тиграна, воспрял ду­хом и после праздничного торже­ства, устроенного в его честь армян­ским царем, родичи провели тай­ное совещание.

Оставшись наедине, Митридат и Тигран, стараясь устра­нить причины для взаимного недоверия, свалили вину на своих приближенных. Так, виновным оказался советник Митридата — Метродор из Скепсия, имевший такое влияние на понтийского царя, что его называли "отцом царя". Метродор был по­слан понтийским царем к Тиграну с просьбой о военной помо­щи против римлян. После того, как Метродор изложил цель своего визита Тиграну, тот его спросил: "А ты, Метродор, как посоветуешь мне поступить в этом деле?" Метродор, желая уго­дить армянскому царю, ответил, что как посол он просит за своего государя, но как советник, рекомендует отказать ему. Рассказав все это тестю, Тигран попросил не быть слишком жестоким с Метродором, но тот был немедленно убит. Такая же участь постигла ритора Амфикрата из Афин, подвизавшего­ся при дворе Клеопатры, дочери Митридата и жены Тиграна.

Оба царя стали деятельно готовиться к военным действиям против римлян. Митридат собирал свою армию из отрядов, последовавших за ним в Армению, и подкреплений, прибывших из Боспора и Колхиды. Тигран приказал всем своим подвласт­ным владетелям явиться к нему с войсками, в Тигранакерт.

Митридат не оставлял надежды на возврат своего утерян­ного царства. В 70 г. до н.э. еще продолжалась осада римляна­ми Синопы и нескольких крепостей, в которых оборонялись понтийцы, ожидая возвращения своего царя.

Лукулл, занятый устройством дел провинции Азия, устроил празднества в греческих городах побережья. Стараясь угодить населению, он устроил победные шествия и состязание атлетов, гладиаторов. Население провинции, умиротворенное наведен­ным порядком, чуть ли не боготворило его. В честь Лукулла го­рода учредили игры его имени и оказывали ему пышные поче­сти. Клодий, вернувшийся из поездки к царю Армении с пусты­ми руками, рассказал наместнику о решении Тиграна защищать своего тестя силой оружия, и на совете было принято решение воевать с Тиграном. Чтобы опередить вторжение царей в Понт, Лукулл снова направился с легионами и союзными отрядами к Синопе, которую блокировал малочисленный римский отряд.

Понтийский гарнизон города, состоявший в основном из киликийцев, сумевших прорваться на своих судах в Понт, уви­дев многочисленное римское войско, приготовился к отражению штурма. Гарнизоном Синопа командовал Селевк, в подчинение которого было около 10 тысяч воинов. Царь Митридат безраздельно доверял Селевку, так как тот спас ему жизнь во время бури в Эгейском море. Само население понтийской столицы разделилось на две партии. Одна из них возглавляемая Леониппом, хотела сдачи города римлянам, не желая переносить лишения осады. Другая партия во главе с Клеохаром, стояла за продолжение войны и активно помогала киликийцам оборонять город. В городе постоянно происходили стычки между враждующими сторонниками партий, что раздражало Селевка. Не доверяя горожанам, он отправил в Таврику, к Махару на сохранение несколько кораблей с сокровищами награбленными за годы войны. Потеряв многих товарищей при обороне стен, киликийцы решили бежать на своих кораблях, ограбив и умерт­вив при этом проримски настроенную часть населения понтийской столицы.

Отразив очередной штурм римских легионеров, киликий­цы бросились грабить богатые дома синопцев без разбора, уби­вая при этом всех подряд горожан. С наступлением темноты киликийцы подожгли город и при свете пожарищ, начали по­садку на суда.

Лукулл с войсками ворвался в город и принялся избивать мародерствующих солдат неприятеля, перебив при этом около 8 тысяч, а гражданам вернул, по возможности, их имущество. Во время устройства дел в Синопе к Лукуллу прибыла делега­ция от наместника Митридата на Боспоре — его сына Махара.

Разуверившись в победе отца над римлянами, Махар при­слал Лукуллу ценный золотой венец и корабли с хлебом. Он просил признать его другом и союзником римского народа.

Махар, как только узнал от своих моряков о падении сто­лицы Понта, разграбленной киликийскими наемниками, а за­тем римскими легионерами, решил, что Митридат уже полнос­тью проиграл войну. Уверенный, что отец и дальше будет без­действовать в почетном плену у армянского царя, он рискнул перейти на сторону римлян.

Предательства от царевича Махара никто не ожидал. Пред­водители киликийцев Клеарх и Селевк, руководившие до этого обороной Синопа от римлян и получавшие помощь от Махара, отправили ему тайно от осажденных, ещё до этого, многочисленные корабли со своим ценным имуществом на сохранение.

Если бы они подозревали в чем-нибудь подобном сына и наместника царя, то не доверили бы ему и рваных плащей. Киликийцы, как и царь Митридат, были непримиримыми вра­гами римлян.

Для Махара переход на сторону римлян в тот момент, когда определился неудачный исход войны для понтийцев, был сред­ством сохранить за собой не только находившиеся под его уп­равлением владения, но и претендовать на наследование Митридату Евпатору. Измена царевича своему отцу была лишь од­ним из звеньев длинной цепи предательств. Незадолго до Ма­хара бежал к римлянам посол Митридата к скифам Диокл, у которого были большие суммы денег для подарков скифским вождям. Десятки родственников, придворных вельмож, страте­гов и советников Митридата Евпатора, среди которых были та­кие известные лица, как Дорилай, Архелай и Фойникс, перебежали к римлянам. Одни бежали из-за маниакальной подозри­тельности понтийского царя, опасаясь клеветников, другие — из-за совершенных ими упущений и ошибок. Полководец Лу­кулл и его окружение восприняли обращение Махара, как пол­ную победу над понтийским царем. Римляне считали, что если Боспорское царство перейдет на их сторону, то им придется иметь дело с одним Тиграном Великим, войска которого они ни во что не ставили после разгрома армян в Каппадокии.

Лукулл принял посланцев наместника Боспора и присое­динил его дар к синопским трофеям. Римский полководец был доволен: столица Понта была им взята, а Махар изъявлял по­корность и претендовал на трон отца. Предательство было на­лицо, а Лукулл, как никогда, нуждался в хлебе — нечем было кормить войско и уцелевшее после длительной осады населе­ние города. Он обещал посланцам Махара похлопотать перед римским сенатом о признании его другом и союзником римс­кого народа. Взамен Лукулл требовал хлеба для своей армии, он знал, что в Таврике его много, не зря скифский царь Скилур изображал хлебный колос на своих монетах.

Митридат в это время был занят сбором войск, узнав о паде­нии своей столицы, он сильно опечалился и решил идти со своим войском в Понт, чтобы освободить его от римлян. Лукулл к этому времени, оставив в Понте своего легата Сорнатия с частью войска, решил опередить Тиграна Великого и повел свои легионы в Месопотамию. Переправившись через Евфрат и Тигр, он внезап­но вступил в Армению со своим немногочисленным войском.

Первому вестнику, сообщившему Тиграну о вторжении Лу­кулла, отрубили голову, не поверив в это. Но когда угроза стала реальной, то приближенный армянского царя Митробарзан, осмелился доложить, не желавшему в это верить, Тиграну, что римские легионы стоят лагерем в Армении.

Тигран поручил Митробарзану выступить против Лукулла, дав ему три тысячи броненосной конницы и множество пехоты с приказом самого Лукулла взять живым, а остальных растоп­тать. Митробарзан внезапным нападением принудил римлян вступить в сражение, но сам пал во время атаки, а его воины были почти все перебиты. Немногие спасшиеся армяне извес­тили Тиграна о поражении его войска, и он решил оставить свою огромную столицу Тигранакерт, чтобы отправиться к го­рам Тавра собирать войска. Легат Секстилий разгромил отряд подвластных Тиграну арабов, шедших ему на помощь, а другой легат, Мурена, улучив момент, когда Тигран с отступающим армянским войском вошел в узкое и длинное ущелье, напал на арьергард царя и многих перебил. Сам Тигран бежал, бросив свой обоз, солдаты Мурены уничтожили многих врагов, а еще больше захватили в плен. Лукулл снялся после серии побед с лагеря и подошел к Тигранакерту. В городе жило много насиль­но переселенных сюда Тиграном греков, адиабенцев, ассирий­цев, гордиенцев и каппадокийцев.

Римский полководец осадил столицу Тиграна, рассчиты­вая, что армянский царь не бросит на произвол судьбы новый город, наполненный сокровищами.

Митридат, узнав о несчастье, постигшем Тиграна, через посланцев, письменно посоветовал армянскому царю уклоняться от сражений, но при помощи конницы отрезать неприятеля от подвоза продовольствия. В помощь Тиграну Митридат послал своего полководца Таксила, хорошо знакомого с римской так­тикой. Таксил, прибыв к Тиграну, занятому сбором войск, на­стоятельно рекомендовал армянам прибегнуть к тактике, советуемой Митридатом. Сначала Тигран спокойно выслушал сове­ты Таксила, но когда он собрал огромное войско из подвласт­ных ему стран и племен, а также вольных племен, привлечен­ных подарками и обещаниями богатой добычи, то его планы изменились, и он решил сразиться с римлянами. Тут на царс­ких пирах и советах только и были слышны самонадеянные похвальбы и угрозы римлянам.

Таксилу, возражавшему против битвы, он пригрозил казнью и приказал произвести подсчет своего воинства. Лучников и пращ­ников набралось двадцать тысяч, всадников двадцать пять ты­сяч, из них семнадцать тысяч броненосных, тяжелой пехоты — сто пятьдесят тысяч и несколько десятков тысяч во вспомога­тельных отрядах, занятых обустройством лагерей, дорог, мостов.

Тигран повел свое огромное войско к Тигранакерту. Осаж­денные в городе армяне встретили армию царя рукоплескания­ми и оглушительными криками и стали со стен с угрозами по­казывать римлянам на подходившее армянское войско.

Лукулл решил принять бой, его не смутила огромная армия Тиграна. Оставив легата Мурену с шестью тысячами легионе­ров продолжать осаду, он взял с собой 10 тысяч тяжелой пехоты, тысячу пращников и лучников, всю конницу в три тысячи всадников, выступил против армян. Лукулл стал лагерем у реки, в широкой долине, и его войско показалось царю, подъехавше­му со своей свитой, ничтожным. Это доставило льстецам повод для острот и насмешек в адрес римлян. Сам Тигран, изумив­шись увиденным, тоже сострил: "Для посольства их много, а для войска мало".

На следующий день Лукулл вывел свои войска из лагеря и двинул легионы к переправе у реки, чтобы отрезать войска ар­мян от нее.

Тигран вообразив, что римляне отступают, подозвал к себе Таксила и сказал ему со смехом: "Видишь, как бегут твои "не­победимые" римские пехотинцы?". Таксил ответил: "Государь, римляне не одевают в дорогу лучшее платье и не начищают щиты и шлемы. Блеск оружия показывает, что они намерены сражаться и идут на врага.".

Он не успел еще договорить, как Лукулл п готовы взбунтовать­ся, решил увести свою армию в Понт, куда, по сообщениям лазутчиков, отправился Митридат.  

Неожиданный поход из Армении 

 Несмотря на поражения, понесенные Тиграном Великим и Митридатом Евпатором в двух больших  сражениях и большие потери воинских сил, их ре­шимость сражаться с римлянами осталась прежней.

Тигран уже без былой самоуверенности прислушивался к советам тестя — вести затяжную войну и разослать несколько отрядов в Каппадокию и окрестности Артаксаты. Митридат вторгся из Армении в Каппадокию и беспрепятственно быст­рым маршем двинулся на Понт, сопровождаемый армянским отрядом, который должен был по плану отвлечь часть сил Лу­кулла из Армении. Легат Лукулла Фабий, узнав о движении войска под началом Митридата, в Понт, решил блокировать ему доступ в отеческие пределы и выступил против него со сво­им легионом и отрядами союзников из вифинцев и галатов.                           

В произошедшем сражении римляне были разбиты и бежа­ли в лагерь, где им пришлось выдержать несколько штурмов предпринятых понтийцами. Фабий, дождавшись ночи, тайно покинул укрепленный лагерь и засел в сильной крепости Кабиры, где был осажден понтийцами.

Митридат Евпатор шел за ним следом, восстанавливая по пути свою власть, наказывая провинившихся в предательстве правителей и обласкивая оставшихся верными ему людей. Уз­нав о победе понтийского царя над ненавистными римлянами, население стекалось к пути следования понтийцев и приветст­вовало своего царя, пробывшего на чужбине два года. На при­зыв Митридата вооружаться и вступать в его войско откликну­лось немало добровольцев, из которых командиры понтийцев спешно принялись формировать новые отряды, вооруженные трофейным римским оружием.

Чтобы восстановить свою власть в Таврике и Тамани, понтийский царь после победы над легатом Фабием послал своего сына Фарнака на Боспор с полномочиями наместника, прика­зав ему устранить предателя Махара. Он поручил ему остав­шихся в живых многочисленных дочерей, находишихся в Кол­хиде, с наказом выдать их замуж за видных племенных вождей скифов и других варваров. Агенты понтийского царя поднима­ли его престиж в греческих городах Северного Причерноморья. Махар, узнав о том, что против него направился царевич Фарнак с войском, стал отступать из Тамани к Босфору Киммерийскому (Керченскому проливу). Он был неуверен в своих вои­нах, сохранивших свою приверженность Митридату Евпатору. Известия о походе понтийского царя из Армении, его победе над римлянами и освобождении Понта только усилили их не­приязнь к сыну-предателю.

Бросив свою армию в Тамани, царевич Махар переправил­ся в Пантикапей с немногими оставшимися ему верными людь­ми, а остальные корабли приказал сжечь. Там он заперся в ак­рополе, но, узнав, что брат собрал корабли с кавказского побе­режья и переправил свои войска через пролив, покончил с со­бой. Царевича Фарнака, прибывшего в Таврику с колхидским отрядом, поддержали войска понтийских гарнизонов и демок­ратов-изгнанников, спасшихся бегством из захваченного рим­лянами Понта. Фарнак восстановил власть отца, отменив все распоряжения брата, и принялся укреплять связи с вождями варваров. Связи Митридата с варварскими племенами были не­прочными после уничтожения евнухом Бакхиадом царского га­рема, в котором у царя было много жен скифянок, поэтому ца­ревичу пришлось одаривать племенных вождей. Он наладил снаб­жение армии отца в Понте и стал посылать ему военные отряды из Боспора, сформированные из скифов и понтийских воинов, бежавших от римлян в Таврику. Все это существенно усилило по­зиции Митридата Евпатора, словно обретшего второе дыхание.

Одобрив действия нового наместника Фарнака, он прика­зал ему предать смертной казни всех людей из окружения по­койного Махара. Очевидно, по его мнению, они должны были удержать Махара от предательства.

Остальных приближенных он приказал отпустить невреди­мыми. Такая умеренность карательных мер со сторны жестоко­го и подозрительного Митридата Евпатора говорит о том, что население Боспора не было замешано в проримской деятельно­сти и поддерживало политику понтийского царя.

Греческие города Таврики на последние средства снаряжа­ли новые и ремонтировали старые суда, необходимые для веде­ния боевых действий. Царевич Фарнак собрал из горожан го­родских ополчений небольшие воинские отряды для посылки их на помощь Митридату Евпатору, успешно освободившему Восточный Понт от римлян.

Лукулл в это время взял приступом большой и богатый город Нисибиды, где правителем был Гур, брат Тиграна. Затем он от­правился в Гордиену, где его настигла весть о поражении легата Фабия. Римский полководец, боясь, что Митридат отвоюет назад свое царство, послал вестников к легатам Триарию и Сорнатию с известием, что он оставляет Армению и идет им на помощь.

Митридат, увеличивший число своих солдат за счет вновь набранных и подкрепления, прибывшего к нему из Боспора и Колхиды, подошел к стенам Зиелы. Триарий, имевший под сво­им командованием свыше 15 тысяч легионеров, не захотел до­жидаться, спешившего ему на помощь Лукулла и повел свои три легиона на Митридата. Он надеялся на легкую победу, зная, что у Митридата сравнительно небольшая армия, причем часть ее составляет крестьянское ополчение и рабы, получившие сво­боду. Триарий, показывая на солдатской сходке перед битвой на лагерь понтийцев, напоминал воинам о тех поражениях, ко­торые римляне нанесли Митридату, когда у него были силы превосходившие во много раз римские. Легионеры в предвку­шении легкой победы призвали полководца вести их на пон­тийцев. Оба войска ожесточенно бросились друг на друга.                 

Римские легионеры, не ожидавшие яростного напора пон­тийцев, отошли и, перестроившись, снова пошли в атаку, кото­рая была отбита упорно сражавшимся противником. Митридат ввел в бой ополчение из крестьян и рабов, стоявшее в резерве, и опрокинул римскую пехоту, не ожидавшую такого напора. Римляне обратились в бегство на левом фланге. Сам шестидесятилетний царь, лишь недавно перенесший тяжелое ранение вскочил на коня и его латная конница обрушилась на римскую пехоту на правом фланге Римские когорты не выдержали таранного удара, были сметы и уничтожены. Понтийская пехота стала добивать римскую. Митридат с конницей стал преследовать на своем фланге остатки бегущих римлян.

От истребления римлян спас случай. По восточному обычаю рядом с тяжеловооруженным всадником бежал его помощник. С понтийским царем бежал рядом римский перебежчик Центурион. Увидев бегство и гибель своих товарищей, римлянин не выдержал и ударил Митридата мечом в бедро. Телохранители царя тут же зарубили его и подняв упавшего с коня Митридата понесли его в тыл. Командиры понтийцев увидев это остановили наступление, многие воины в страхе за жизнь царя сбежались к его палатке. Врач Тимофей остановил бежавшую из раны кровь и Митридат вновь сел на коня и возглавил преследование.

Триарий, пытавшийся органи­зовать оборону лагеря, увидел паническое бегство своих солдат и тоже бежал. Началось избиение римских легионеров, пытав­шихся организованно сопротивляться. Римляне понесли огром­ные потери: на поле боя осталось лежать 150 центурионов и 24 военных трибуна.

Понтийцы перебили более семи тысяч римлян. Такое пора­жение римского оружия, возглавляемого опытным и победонос­ным полководцем Триарием, имело далеко идущие последствия. Лукулл, подошедший к месту сражения через несколько дней после битвы, безрезультатно пытался вызвать на бой Митридата Евпатора, уклонявшегося от сражения, в ожидании подхода ар­мянской армии во главе с Тиграном. Вдобавок Лукуллу пришлось прятать в своей палатке Триария от разъяренных легионеров. Боевой дух римской армии подрывали солдаты-фимбрианцы, не желавшие служить под началом скупого на награды Лукулла. Из Рима пришло известие, что командующим на востоке назначен доблестный Помпеи — победитель Сертория и пиратов.

Римский полководец, видя тщетность своих усилий выз­вать на решающий бой понтийскую армию, решил вести свои легионы против Тиграна, шедшего с армией из Каппадокии. 

Но солдаты отказались ему по­виноваться. Фимбрианцы зада­ли тон, поднявшемуся бунту и покинули свое место в строю. Офицеры фимбрианцы отказа­лись подчиняться Лукуллу, ссылаясь на постановление се­ната об увольнении их из ар­мии по истечению срока служ­бы, а также из-за того, что и его полномочия как команду­ющего недействительны.

Уговоры Лукулла и его бывших офицеров не помог­ли, солдаты показывали ему свои пустые кошельки и пред­лагали одному биться с вра­гом, так как он один сумел разбогатеть за счет неприяте­ля. Лукуллу с большим трудом с помощью преданных ему легионеров удалось уговорить бунтовщиков прослужить до конца лета 67 г. до н.э.

Произведя раздачу денег солдатам и офицерам своей ар­мии, он стал лагерем в Галлатии, не решаясь идти войной на Митридата. Лукулл не надеял­ся больше на доблесть своих солдат и был теперь занят в основ­ном отправкой сокровищ, награбленных им в Понте и Арме­нии, в Рим, что сделало его одним из самых богатых людей эпохи.

Митридат Евпатор, в течение лета сумел вернуть назад зем­ли Понта и выбить остатки римских гарнизонов из приморских городов. Сын Митридата Фарнак, отправленный отцом на Боспор наладил снабжение продовольствием Понта. В порту Пантикапея суда ожидали погрузки очередной партии скота, рыбы и хлеба для разоренного войной понтийского царства.

Лукулл с досадой выслушивал известия о восстановлении Митридатом своей державы, об успехах Тиграна в Каппадокии, уничтожившего римское влияние в этой стране. Агенты Мит­ридата действовали в римском лагере, подогревая страсти вко­нец распустившихся фимбрианцев, подстрекая их покинуть лагерь Лукулла, что они и сделали в конце лета, заявив, что срок, обещанный ими оставаться на службе, вышел. Вдобавок, к не­приятностям с легионерами фимбрианцами, из Рима в Пертам прибыла комиссия сената в количестве десяти человек для устройства дел в Понте, так как Лукулл до этого отправил в столицу доне­сение, что с Митридатом покончено.

Должностные лица, ехавшие в Понт, как окончательно по­коренную страну, прибыв в лагерь римлян, были обескуражены тем, что знаменитым полководцем понукают его солдаты, а в стране, считавшейся покоренной, вновь усиливается Митридат Евпатор. Помпей, назначенный в Риме полководцем для воен­ных действий против Митридата и Тиграна, уже слал из Ита­лии приказы не подчиняться распоряжениям, издаваемым Лу­куллом и десятью посланцами сената.

Вскоре Лукулл отплыл в Рим, где впоследствии ему был даро­ван римлянами триумф, на котором он показал римскому народу трофеи и награбленные сокровища из Понта и Армении. По со­общению Плутарха, полководец украсил Фламиниев цирк вели­ким множеством вражеского оружия и военными машинами понтийского царя, что было довольно внушительным зрелищем. В триумфальном шествии прошли несколько закованных в броню всадников, десяток серпоносных колесниц и шестьдесят прибли­женных и полководцев царя; за ними следовали сто десять воен­ных кораблей с окованными медью носами, золотая статуя самого Митридата в шесть футов высотой, его щит, усыпанный драго­ценными камнями, затем двадцать носилок с серебряной посудой и еще носилки с золотыми кубками, доспехами и монетой в коли­честве тридцати двух. Восемь мулов везли пятьдесят шесть кор­зин серебра в слитках и еще сто семь — серебряную монету.

Кроме того, на больших писчих досках было обозначено, сколько денег передал Лукулл Помпею на ведение войны с пи­ратами, сколько внесено в казну, а сверх того, что каждому легионеру выдано по девятьсот пятьдесят драхм. Затем Лукулл устроил великолепные угощения для жителей Рима и окрест­ных сел, которые римляне называли "виками" (победными).

Лично для себя Лукулл награбил не меньше, так траты его стали легендарными не только на устраиваемые расточитель­ные пиры и застолья, но и на грандиозные строительства бес­численных дворцов, вилл, поместий.

Митридат Евпатор, вернувшийся назад в свое царство, не оставил своих планов захвата всей Малой Азии и переноса во­енных действий в Грецию и Италию. Борьба, которую он вел с Римом в течение двадцати двух лет, истощила ресурсы Понта, почти все города его державы подверглись захватам и грабежам со стороны римской армии. Набор в армию понтийского царя рабов с предоставлением им свободы вызвал недовольство хо­зяев — понтийских рабовладельцев. Митридат из-за скудности средств должен был теперь довольствоваться армией, наполо­вину сформированной из рабов.

Весной 66 г. до н.э. Митридат получил известие из Рима, что по принятому закону, предложенному народным трибуном Манилием, главнокомандующим в войне с Понтом и Армени­ей назначен Помпей. Молодой и энергичный римский полко­водец стал тщательно готовиться к войне. Под его власть пере­ходило все Восточное Средиземноморье, он собрал пятидеся­титысячную армию, к которой присоединил такое же количе­ство союзных войск. На морях от Кипра до Понта действовало четыреста военных кораблей римлян. Удручающей новостью для Митридата стало известие о союзе, заключенном Римской рес­публикой и Парфией, который был направлен против Арме­нии. Тигран Великий перед лицом парфянской угрозы теперь уже не мог оказать серьезной военной поддержки Митридату и вынужден был отвести отряды армян от Каппадокии. Помпей переправил свою армию из Италии в Азию, присоединил к себе остатки войск Лукулла и двинулся в Понт, через Вифинию.

Митридат, имея около тридцати тысяч пехоты и две тысячи конницы, не решался дать бой Помпею, шедшему на него с ог­ромной армией. Он послал несколько своих приближенных к Тиграну, но зять остался глух к его просьбе. Понтийский царь стал отступать вглубь своего царства на восток, чтобы избежать удара во фланг со стороны союзной римлянам Галатии. Разоряя местность и уничтожая запасы продовольствия, понтийская ар­мия уходила от преследовавших ее легионов Помпея по горным дорогам, так как на побережье господствовали корабли римлян и их союзников. Митридат, наконец, решил, что пора прекратить отступление и дать бой римлянам, и стал лагерем под Никопо­лем.                               

Помпей, подошедший со своими войсками, бросил всех ле­гионеров на земляные работы, с целью окружить понтийский лагерь рвом и валом, чтобы не дать Митридату ускользнуть.

Оказавшись в окружении, понтийская армия полтора месяца сдерживала легионеров, пытавшихся взять лагерь штурмом. Мит­ридат видя, что продовольствие кончается, с лучшей частью свое­го войска прорвался через римские заслоны и бежал к Евфрату, чтобы, переправившись через реку, уйти в Армению. Но Помпей настиг войско царя у Евфрата и устроил свой лагерь рядом с понтийским. Узнав от перебежчиков, что Митридат собирается на следующий день переправиться, Помпей, построив в полночь рим­ские легионы и союзные войска, двинулся к понтийскому лагерю.

Полководцы Митридата разбудили спавшего царя и сооб­щили ему о движении римского войска. Митридат приказал вывести свою немногочисленную армию и построить ее перед лагерем в боевом порядке. Помпеи, увидев, что понтийцы гото­вы к бою с римлянами, засомневался в исходе ночного сраже­ния, но его легаты пришли к нему с настоятельной просьбой и советом немедленно начать атаку, так как луна светила римля­нам в спину и длинные тени от них падали в сторону понтийцев. Понтийцы, думая, что враги достаточно близки от них, при атаке римлян впустую метали дротики, никого не поражая. Когда понтийцы израсходовали метательные снаряды, почти не причинив вреда римлянам, легионеры с громким криком бро­сились на войско Митридата. Понтийцы дрогнули, началось паническое бегство. Римляне, преследуя их, убивали бегущих врагов. Видя, что битва проиграна, Митридат с отрядом всад­ников в восемьсот человек сумел прорваться сквозь ряды леги­онеров. Римляне взяли без штурма лагерь, перебив до десяти тысяч понтийцев. Отряд кавалерии, с которым Митридат ухо­дил от римлян, быстро рассеялся в ночи, и царь остался всего с тремя спутниками. Среди них была и его наложница Гипсикратия, очень мужественная и смелая молодая женщина. За это царь называл ее мужским именем Гипсикрат. Наложница всю дорогу заботилась о Митридате и его коне.

Прибыв в пограничную крепость Синору, где находилась часть его сокровищ, Митридат раздал их тем, кто снова примкнул к нему после бегства. Всем своим друзьям, царь дал смертоносный яд на случай, если они попадут в руки римлян. С небольшим отрядом воинов и свитой из верных друзей царь направился в Армению, чтобы примкнуть к Тиграну. Но царь Армении отказал ему в убежище. Видимо, Тигран понял, что его царству не под силу бороться с Римом, и решил пожертвовать своим союзником Митридатом, ввиду двойной угрозы после заключения союза между Римом и Парфией. Чтобы показать римлянам, что он не имеет ничего общего с Митридатом, Тигран даже объявил награду за его голову в сто талантов. Митридат, переходя границу Армении со своим отрядом и узнав о перемене политики своего зятя, вынуж­ден был срочно покинуть враждебную теперь для него страну и устремился на север в подвластную ему Колхиду.

Всю долгую дорогу до Колхиды царь обсуждал со своими спутниками план организации сопротивления, на случай вторжения римлян в эту область. Митридат понимал, что Тигран поступил по отношению к нему вынужденно, из желания сохра­нить свой трон и страну, что при возможности он будет вредить римлянам. Прибыв в Колхиду, понтийский царь занялся орга­низацией обороны и сбором войска. Римские корабли, подо­шедшие к берегам Колхиды на разведку, приблизились к при­морским городам Фасису и Диоскуриаде, но не осмелились вы­садить десант, так как на берегу были видны отряды колхов, готовых к бою. Наслышанная о дикости и смелости колхов, эскадра ушла в Трапезунд за подкреплением. Помпей, пресле­дуя Митридата, вторгся в Армению, где на его сторону перешел сын Тиграна Великого, тоже Тигран. Царевич восстал против своего отца и присоединился со своим отрядом к войску Пом­пея, у реки Араке. Помпеи, в сопровождении молодого Тигра­на, стал захватывать один за другим армянские города.

Армянский царь, видя, что из-за предательства сына он те­ряет страну, решил добровольно сдаться римскому полководцу. Он прибыл в лагерь Помпея, где, против ожидания, был принят ласково. Помпей, поставивший себе главную цель — добить Мит­ридата, видимо, решил заручиться поддержкой добровольно явив­шегося к нему Тиграна, чтобы обеспечить свои тылы в наступле­ние на понтийского царя. Римский полководец решил прими­рить Тиграна Великого с сыном и пригласил обоих на пир. Но молодой Тигран, узнав, что отец останется у власти, уплатив рим­лянам семь тысяч талантов контрибуции и лишившись полови­ны своего царства, заявил, что не нуждается в почестях со сторо­ны Помпея, так как может найти себе другого римлянина.

Раздраженный Помпей приказал заковать царевича и содер­жать в тюрьме для триумфа вместе с другими знатными пленни­ками. Оставив в покоренной Армении легата Афрания с неболь­шим войском, Помпей повел легионы по следам Митридата.

Римским легионерам пришлось преодолевать горные и бур­ные осенние реки под натиском кавказских племен, настроен­ных Митридатом против них. Были разгромлены альбаны, а затем иберы. После этого Помпеи смог провести римское вой­ско в Колхиду, где на реке Фасис его встретил легат Сервилий во главе флота, охранявшего побережье.

Митридат был вынужден покинуть Колхиду и отправиться на Боспор, где управлял его сын Фарнак.

Помпей стал готовиться к дальнейшему преследованию Ми­тридата, но тут пришло известие о том, что восстали альбаны. Римскому полководцу пришлось повернуть назад, проклиная ускользнувшего понтийского царя и диких горцев, не желавших покориться. Альбаны, собравшиеся под командованием Косида, не смотря на плохое вооружение, смело вступили в бой с легионерами, но снова были разгромлены, причем Косид по­гиб в начале боя от руки Помпея. Затем Гней Помпей вернулся в Армению, где. легат Афраний отогнал из Гордиены вторгнув­шиеся туда парфянские войска.

Парфянские войска были посланы своим царем Фраатом, который приходился томившемуся в тюрьме молодому Тиграну тестем.

Фраат, союзный римлянам, попросил отпустить из плена Тиграна, мотивируя свою просьбу родством, и требовал считать границы между Парфией и Римом Евфрат, на что Помпей от­ветил, что Тигран больше родственник отцу, чем тестю, а гра­ница будет установлена по справедливости. Поняв, что римля­не больше не нуждаются в его союзе, покорив Армению, обма­нутый парфянский царь приложивший свою руку к предатель­ству молодого Тиграна, послал свои войска в Армению. Войска Помпея изгнали парфян, разорявших армянские земли, и пре­следовали их до города Арбелетиды.

Дальше начиналась пустынная местность, и римляне пре­кратили преследование. Помпей, не решаясь возобновить пре­следование Митридата на Боспоре, решил ограничиться блока­дой оставшихся владений понтийского царя. Он объявил, что обрекает Митридата в жертву врагу более страшному, чем он сам — голоду. Помпей своим флотом преградил купеческим кораблям путь на Боспор и объявил, что всякий, кто будет пойман при попытке прорвать блокаду, будет казнен. Вернув­шийся из Армении в Понт Помпей занялся упорядочиванием дел в покоренной стране и сбором сокровищ, оставшихся после Митридата в крепостях, тут же сдавшихся победоносному рим­скому полководцу. Среди сокровищ, попавших в руки Помпея, был и дневник Митридата, который римлянин прочитал с удо­вольствием, так как в нем было много сведений, объясняющих коварный характер понтийского царя. 

Бегство на Боспор

Покинув Колхиду, подвергшуюся вторжению римс­ких легионов, Митридат направился с небольшим отрядом верных ему людей на Боспор. Понтийский царь торопился в Пантикапей, чтобы организовать сопротивле­ние возможному римскому десанту в Таврике или Тамани. Но, прибыв в столицу Боспора, Митридат узнал, что Помпей прибег лишь к жесткой блокаде торговли с его последними владениями. Римский полководец не рискнул преследовать понтийского царя в его северных владениях. По представлениям греков и римлян, за Боспором жили дикие гипербореи, в землях которых царил ужасный холод. Сославшись на эти устаревшие к его эпохе све­дения, Помпеи предпочел легкий и победоносный поход в Си­рию, чтобы присоединить ее к римским владениям.

Митридат, предоставленный самому себе, занялся подготовкой новой армии. Он обсуждал в своем двор­це на акрополе Пантикапея на совете, грандиозный план новой военной экспедиции. На совет были приглашены, кроме сына Фарнака и понтийских полковод­цев, все вожди подвластных Митридату племен. Был среди них и Олтак, один из дандарийских вож­дей, неудачно пытавшийся во вре­мя войны Митридата с Лукуллом уничтожить римского командую­щего. Митридат возлагает теперь большие надежды на подвластные союзные ему варварские племена скифов, роксоланов, сарматов, савроматов, меотов, дандариев и др. Он выдает замуж за предводи­телей этих племен, своих много­численных дочерей, чтобы с по­мощью династических союзов привязать к себе варваров.                                     

Митридат строит планы сбора ог­ромной армии из кочевых и полуоседлых племен, чтобы по суше через  Дунай, Балканы и Альпы привести их в Италию. Он хочет, подобно Ганнибалу, разорить Италию и драться с рим­лянами на их земле.

Опыт восстания Спартака послужил царю примером того, что хорошо организованная и подготовленная армия в самой Италии может противостоять железным римским легионам. Митридат посвящает в свои планы соратников и воодушевляет их своим красноречием, приводя многочисленные примеры того, как за двадцатипятилетний период борьбы с Римом ему не раз удавалось одерживать победу. Вожди племен и боспорская знать были не против принять участие в походе на Италию, так как опасения вторжения Рима на Боспор исчезли после известия о походе Помпея в Сирию и Финикию. Мысль, внушенная им Митридатом, что римлянам не под силу высадка и война на Боспоре против понтийцев, придает уверенности в безнаказанности.

Митридат, верный своей политике, вербует в свою армию рабов, из которых создается пехота. В греческих городах Боспо­ра появляются царские сборщики налогов — армию надо со­держать. Теперь уже Митридат не может удовлетвориться сбо­ром небольшой подати, собиравшейся с населения Боспора после присоединения его к понтийскому царству. Предводители вар­варских племен ждали обещанного оружия для воинов и подар­ков для себя.

Вот что написал Аппиан: "Митридат спешно стал собирать войско из свободных и рабов, приготовил много ору­жия и копий, военных машин, не щадя ни леса, ни рабочих быков, для изготовления тетив (из их жил) и на все наложил налоги, даже на самых маломощных. Его служители по сбору налогов чинили многим обиды, без ведома Митридата".

Набор рабов в армию и призыв мужского населения в опол­чение привели к экономическому упадку городов Боспора. Тор­говля с городами Средиземноморья, приносившая огромные до­ходы купцам и работу многим людям, из-за римской блокады замерла.

Обещания Митридата завалить в скором будущем своих поданных и союзников добычей из Италии, собравшей сокро­вища со всего мира, вызывало у населения только раздражение. Налоговая политика царя, носившая раньше мягкий характер, все более ужесточалась. Сборщики налогов, творя беззакония, отбирали последнее у населения, набивая за одно и свою мош­ну. Население Боспора, недовольное политикой Митридата, находилось в брожении и старалось уклониться от налогов и повинностей. Сельские жители бросали свои наделы и устрем­лялись, кто в города, а кто в горы, подальше от жадных рук царских чиновников. Помпей, установивший блокаду территорий, оставшихся вер­ными понтийскому царю, не жалел средств на своих агентов на Боспоре, чтобы сорвать опасные замыслы Митридата Евпатора. Несмотря на грандиозность плана старого врага Рима, он понимал, что Митридат в состоянии осуществить поход в Италию по суше. Почти весь маршрут предстоявшего из Таврики похода в Италию пролегал по землям, враждебных римлянам племен, ко­торые не прочь были принять в нем учас­тие. Племена фракийцев, иллирийцев и гал­лов, ненавидевших римское господство, по донесениям аген­тов, запасались оружием в ожидании похода.

Римский сенат, обеспокоенный слухами и донесениями агентов о предстоящем походе понтийского царя во главе фор­мируемой им новой армии, призывал Помпея добить Митрида­та в Таврике, но тот, увлеченный сирийским походом, где горо­да сдавались, либо переходили на его сторону, не хотел перено­сить тяготы опасного похода через Кавказ.

Боспорская знать, недовольная освобождением и набором в понтийскую армию лучшей части своих рабов и застоем в торговле, организовывает заговор, во главе которого стоит сын царя Фарнак.

Царевич Фарнак, сместивший по приказу Митридата свое­го брата Махара, бывшего наместника Боспора, пользуется под­держкой аристократов греческих городов.

Заговорщики раздувают недовольство страдающего от по­боров населения слухами о неудачах предстоящего военного предприятия Митридата. Отряды ополчения городов, частью состоявшие из воинов, принимавших участие в военных дейст­виях понтийской армии против римлян, колебались в основ­ном из-за грандиозности этого проекта. Им не хотелось отправ­ляться в такой далекий поход на чужую землю против людей, которых они не смогли победить даже на своей земле. Знать городов и армия не считали целесообразным поход в Италию, и эта мысль внушалась заговорщиками всем,

Митридат, занятый организацией похода, ничего не знал о заговоре, как и начальник его телохранителей и разведки Битоит.

Восстание вспыхнуло в азиатской части Боспора — в Фанагории. В город прибыл для размещения Понтийский гарнизон. Фанагориец Кастор, убив командира отряда Трифона призвал горожан к восстанию. Фанагорийцы осадили акрополь города, в котором засели наемники Митридата. Они обложили деревом стены акрополя и подожгли их. Напуганные пожаром дети Митридата, находившиеся там сдались в плен. Только дочь царя Клеопатра с небольшим отрядом воинов прорвалась сквозь ряды фанагорийцев и укрепилась в порту, где отчаянно отбивалась от восставших, пока ее не вывезли на кораблях посланных на помощь Митридатом. Фанагорию поддержали и города Нимфей и Феодосия. Восставшая армия и население провозгласили царем Фарнака, который ведет своих сторонников на Пантикапей. На сторону Фарнака переходит и Херсоиес. С небольшим числом своих сторонников и отрядом телохранителей Митридат выдержива­ет осаду восставших на акрополе Пантикапея. На предложение мятежного сына сдаться, старый враг римлян отвечает отказом и, видя, что ряды защитников акрополя сильно поредели и не в состоянии сдерживать атакующих мятежников, решает при­нять яд. Но могучий организм Митридата, приученный к мно­гочисленных ядам, не реагирует на него. Митридат просит Битоита прикончить его, верный сподвижник понтийского царя выполняет просьбу.

Воины Фарнака, ворвавшись на акрополь, перебили всех защитников, а заодно и членов царской семьи. Фарнак прика­зал забальзамировать труп Митридата и родственников и по­грузить на корабль вместе с драгоценными одеждами и велико­лепным оружием царя, который отправил в Амис к римлянам. Помпей получил известие о гибели Митридата Евпатора в Ара­вии, где он шел походом на богатый город Петры. Когда римс­кий полководец сообщил своим легионерам о кончине Митри­дата, войско чрезвычайно обрадовалось и устроило по этому поводу празднество, как будто в лице царя Понта погибли де­сятки тысяч врагов.

В самом Риме смерть Митридата Евпатора и крушение его планов похода на Италию во главе варварских племен вызвало бурное ликование. По предложению консула Цицерона, в Риме были объявлены десятидневные празднества и игры.