Зала - так называлась самая большая комната в квартире, где стоял телевизор - сначала чёрно-белый, а потом и цветной, здоровенный ящик с полированными стенками, Рубин, или Рекорд - и непременная стенка с хрусталём. Кое у кого она, вместе с содержимым, ещё сохранилась. Стенка то есть. У меня, например. Ну ладно, не о том речь.
Так вот, обычно в комнате, но часто и на кухне, даже во время еды. Да что там на кухне - бывало, и не раз, и в туалете! Да-да, чего уж там.
Кстати, как потом выяснилось, таких... эээ ... любителей не так уж и мало! Во всяком случае, тех, кто пробовал, куда больше, чем не сподобившихся.
Причём и утром, и днём, и вечером. Ну конечно, утром в основном по выходным, потому как были дела другие, неотложные. Да скорее не то чтобы неотложные, но которыми было нежелательно манкировать.
Но чем бы мы не занимались, мысли частенько возвращались к тому моменту, когда можно будет... ну вы поняли...
Особенно сложно было дождаться момента уединения, когда она была чужой. Но и удовольствие возрастало многократно, так что оно вполне того стоило.
Вообще-то у кого-то их было много, и очень привлекательных, а у кого-то наоборот. Те, у кого их было много, время о времени делились, давая попользоваться только проверенным друзьям.
Это сейчас, когда почти любая из них (да практически без почти) доступна всем и каждому, ну кроме уж совсем редких/уникальных, кажется непонятным, почему/с чего кипели такие страсти. Ведь есть на любой вкус. А тогда...
Нет, обычных и простых, в плохом смысле, то есть никому не нужных и неинтересных, хватало. Но хотелось-то другого - чтобы дух захватывало от того, что вот сейчас она в твоих руках, и вы вдвоём в доме (или ещё где), и она - твоя, и вот прямо сейчас вы приступите...
Чего греха таить, многие, у которых не было возможности, или не получалось, завидовали счастливчикам, не скрывавшим своих чувств от обладания ею - да наоборот, хвалившихся этим, и подробно, со смаком, обсуждавших её с такими же. Счастливчиками то есть, на зависть окружающим неудачникам.
Но самое сладкое - это забраться с ней ночью под одеяло, наивно думая, что никто этого не видит/заметил, и...
Одеяло топорщилось характерным горбом, время от времени приходилось менять позу, потому что руки затекали, было жарко и душно, но все эти неудобства были такой мелочью! По сравнению с получаемым удовольствием то есть.
Утром за это приходилось расплачиваться, недосыпом (хотя по молодости это не более чем не стоящая упоминания мелочь) и покрасневшими глазами.
Потому что читать с фонариком под одеялом всё же и неудобно, и вредно. Для глаз то есть.
Да-да, я о книгах. А вы чего подумали?
Антология зарубежной фантастики, сборники На суше и на море, Искатель, так называемые толстые журналы... Да в доступных Химии и жизни, или в Знании-силе, регулярно публиковались шедевры.
Но всё равно - хороших книг не хватало.
Ну как хороших? Кому-то серия про Анжелику, или дрюоновские Проклятые короли казались верхом желаемого. А уж Дюма, Стругацкие, Лем, Сабатини, Пикуль, Жюль Верн, Конан Дойль, Булгаков...
Читали всё подряд, от, если можно так выразиться, попсы до тяжёлого рока, в книжном, разумеется, смысле.
Кстати, Булгакова я впервые прочитал в начале 80-х, когда вместе с программных обеспечением в наш отдел АСУ доброжелатели подкинули несколько лент с текстами Мастера и Маргариты, Собачьего сердца, Роковых яиц и прочего. Я имею ввиду, не только Булгакова.
Да вот хотя бы:
Ы?
Вот на таких вот здоровенных и тяжёлых катушках, которые читались (вводились) на монструозных магнитофонах,
таких. Правда, красавцы?
Мы всеми правдами и неправдами напрашивались в ночную смену, чтобы вволю попечатать дефицит на тогдашнем принтере,
АЦПУ называется, то есть Алфавитно-Цифровое Печатающее Устройство.
Конечно, не только для этого - в отделе работало несколько весьма...гм...привлекательных барышень-операторов, так эротично встававших на эти, как их... цыпочки, во! чтобы снять или поставить катушку, а в машинном зале была масса укромных местечек, где можно было без помех обсудить особенности цикла DO-WHILE.... Впрочем, об этом потом.
Бумага бывала двух сортов, ну или видов. Или рулонная, или в пачках, перфорированная на сгибах. Особенно ценилась финская. Для печати шла именно она, хотя и была довольно редкой.
На АЦПУ ставилась новая красящая лента, вот такая,
прогонялось листов 50, чтобы убрать лишнюю краску, и вперёд!
Тот же МиМ распечатывался, не соврать бы, не помню уже, минут за 10-15. Получалась стопка листов, крупного формата, А2(?). Они сгибались пополам (текст был так отформатирован, в две колонки), и умельцы переплетали их.
Отдаёшь ему, скажем, четыре экземпляра распечаток - получаешь две переплетённые книги, половину то есть, а вторую - ему за работу.
У меня до сих пор хранится несколько штук.
Пачка сигарет - для масштаба.
Их, кстати, довольно охотно покупали, за пятёрочку можно было продать неограниченное количество. Но этим не грешили - раздавали или дарили своим - потому что органы были, разумеется, в курсе, и хотя про печатание знали (а попробуй утаи!) все - от девочек-операторов до электронщиков, программистов и их начальников , но не препятствовали и не свирепствовали. Но любые попытки получить левый доход пресекались быстро и жёстко.
Сами ленты с исходниками хранились среди архива, замаскированные под копии программ или данных, с наклейками типа Цех № 2. Технология изделий 5-8. Естественно, всё это было секретом Полишинеля, но все делали вид...
И это только один из секретов многочисленных советских ОАСУ.
Который совсем не был таковым для тех, кто понимает.
