за дверью «48» слышен телевизор. На двух сердцах тайная радость, в доме гармония и благодать, и тонкий макияж, и свежие рубашки, а правду знаю только я. По пятницам у лифта белый столик, соседка собирает платежи, всем улыбаясь, снисходительно пеняет должникам, он сдержан и корректен, платит в срок, сдачу четыре драхмы не берет, что вы, кирия Вера, что вы.
Молодой муж сидит примерно дома, курит «Мальборо-лайт» у приоткрытого окна, смотрит, когда придет жена, спокойный и довольный. К вечеру как всегда без сигарет, выбежит налегке к жужжащим механическим дверям, напротив теплый свет и телевизор. Наши все дома, добрый вечер, благодарю вас, очень хорошо.
Потом она уехала в Россию, вернулась в дорогих темных очках, сдала всю бухгалтерию и перестала открывать сорок восьмую дверь. Если решиться и нажать звонок – холодный желтый свет, трели не слышно, только телевизор. Ждал, ждал, как одинокая собака, надавил окурков на ступеньках, но все-таки вошел с ней вместе в лифт. И оказалось, что раз изменять ей больше некому, то милый друг как будто ни к чему.
С тех пор всем плохо, словно началась война. Хлопает дверью, не сказав куда, маленькая жена беспричинно терпит, время позднее. А он кидает каждый раз у лифта огненный окурок, что означает гордость и обиду, что загулял по-черному, и так будет всегда.
Чем сердце успокоится, увидим. Вчера – послышалось – жужжат дверцы впустую. Впрочем, совру, наверно не скажу.
Свет хоть и поздно, в коридоре не зажегся.
Лариса Папандопулу
PM Афины Инфо
