Диакопулос считает, что инцидент между Грецией и Турцией будет иметь негативные последствия для всех сторон. Кроме того, он добавляет, что условия не способствуют ни встрече лидеров двух стран, ни обращению в Международный суд в Гааге. Правительственный чиновник подчеркивает, что прекрасные связи между Грецией и Францией проложили путь к подписанию какой-либо формы стратегического соглашения в будущем, подчеркивая при этом важность для Греции статьи 5 договора НАТО и положения о взаимной помощи Европейского союза.
Мы в сложном периоде. Греция преследует гарантии, вытекающие из ее членства в многонациональных организациях и альянсах. У нас действительно есть право голоса, или мы просто являемся свидетелями событий?
Греция проводит политику принципов, прочно привязанную к международному праву. Мы не просим о большем количестве гарантий, чем те, которые нам предоставляются в силу нашего членства в этих группах и союзах. Эти организации должны, во-первых, продемонстрировать должную солидарность с государством-членом (НАТО-ЕС). И во-вторых, действовать на основе принципов и ценностей, которым они были призваны служить, т.е. демократии, свободы, справедливости и международной системы, основанной на правилах. Однако я должен подчеркнуть, что если страна хочет иметь право голоса в архитектуре безопасности более широкого региона, она должна активно участвовать в ней.
Вы обеспокоены тем, что напряженность может возрасти, учитывая планы Турции провести разведочное бурение на греческом континентальном шельфе?
Греция, помимо своих дипломатических и других усилий, в том числе того, что она восприимчива к созданию и поддержанию каналов связи с другой стороной, прояснила две вещи, которые также были сообщены ее партнерам и международному сообществу в целом. Во-первых, мы не потерпим нарушения наших суверенных прав на основании незаконного меморандума. Мы провели четкую красную линию по этому вопросу. Во-вторых, мы ясно дали понять, что отношения Турции с ЕС должны пройти через фильтр уважительных и добрососедских отношений Греции. Если добавить к этому критические силы сдерживания вооруженных сил, несмотря на проблемы, оставленные после 10-летнего экономического кризиса, эскалация становится немыслимой. Горячий «инцидент» был бы безнадежной ситуацией. Это дестабилизирует регион.
Считаете ли вы, что созрели условия для встречи премьер-министра Кириакоса Мицотакиса и президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана? И, независимо от шансов на встречу, как вы думаете, есть ли возможность для переговоров с Анкарой?
Это две разные вещи. На данный момент, и это мое личное мнение, я считаю, что встреча с президентом Турции, если она не касается конкретной темы, будет преждевременной и может привести к противоположным результатам. Переговоры касаются более прогрессивного этапа, чем тот, на котором мы находимся в данный момент. Потому что для проведения переговоров вам прежде всего необходимо иметь четкие рамки для их ведения, которые, по нашему мнению, могут быть только положениями международного права, и Вы, должно быть, достигли четкого соглашения по предмету этих переговоров. Я считаю, что отключение каналов связи на долгое время было ошибкой, и это была ответственность Турции. Нам необходимо установить каналы связи, которые, если все пойдет хорошо, и Турция уважает добрососедские отношения, через посредственные переговоры в какой-то момент приведут к переговорам, о которых вы говорите. Другими словами, в данный момент и с учетом нынешней ситуации я не вижу, чтобы переговоры прошли в ближайшее время.
Считаете ли вы, что, учитывая свои глубокие внутренние противоречия, Турция заинтересована в диалоге или хочет навязать какой-то свершившийся факт?
Турция, как и любая другая страна и общество, не одномерна. В обществе и политической системе Турции существуют различные тенденции. В недавнем прошлом преобладали определенные — на мой взгляд, совершенно абсурдные — евразийские взгляды, которые подталкивали Турцию к конфликту с Западом. Эти взгляды, вероятно, были в стороне. Было также мнение, что международная система является свободной для всех, и что все связано с политикой власти. Как будто мы возвращались в прошлое Гоббса, где все были против всех. Я считаю, что эта точка зрения неверна и имеет пределы, которые устанавливаются самой международной системой. Поэтому я считаю, что существуют люди, которые понимают, что интересам Турции лучше служить, играя в соответствии с нормами международного права и международной системы. И что этим путем можно добиться большего, чем путем принятия схем соперничества и противостояния. Никто не хочет исключать Турцию. Однако из-за своего отношения она рискует сделать свое исключение самоисполнившимся пророчеством.
Есть ли правда в сообщениях о предстоящем стратегическом соглашении между Грецией и Францией?
Лучше не говорить об этих типах соглашений, даже находящихся в процессе разработки, прежде чем они будут окончательно оформлены. Однако я могу сказать, что Греция и Франция в настоящее время имеют общую точку зрения на Восточное Средиземноморье и будущее Европы. Это совпадение интересов и взглядов создает прочную политическую основу для достижения соглашения такого рода в будущем.
Что может ожидать Греция в отношении Ливии?
Греция считает, что Европа не должна отсутствовать в Ливии, стране, находящейся в ее мягком подбрюшье, и встала на сторону тех, кто призывает к прекращению военных действий. Мы заинтересованы в укреплении стабильности и обеспечении будущего ливийского народа, который в настоящее время страдает из-за вмешательства третьих сторон в страну и разжигания конфликта. Военные действия должны быть немедленно прекращены, что позволит заключить соглашения, которые приведут к выборам и к правительству с народным мандатом, чтобы оно могло обеспечить стабильность и рост в Ливии. Следует отметить, что мандат премьер-министра Ливии Файеза аль-Сарраджа истек несколько лет назад, и что парламент является единственным институтом в Ливии, который пользуется какой-то популярной легитимностью посредством выборов.
В последние годы расходы на вооружения в стране резко сократились. Мы можем увидеть изменения в этой политике?
Это правда, что мы отстали в последние годы. Но, как я сказал ранее, нам удалось сохранить критические силы сдерживания. Что касается расходов на оружие, я должен сделать два замечания. Во-первых, экономика - такая же важная структура власти, как и защита. Как показало прошлое, вы не должны тратить слишком много на закупки оружия, если это будет происходить за счет вашей национальной экономики в ближайшем будущем. Таким образом закупки оружия и экономический рост идут рука об руку. Во-вторых, правительство унаследовало, к счастью, несколько программ, которые уже были запущены ранее, которые были довольно дорогостоящими. Я имею в виду модернизацию морского патрульного самолета P-3 Orion и модернизацию истребителей F-16 до продвинутого класса Viper стоимостью 1,5 миллиарда евро. В то же время правительство обнаружило ограниченную доступность самолетов, таких как Mirage 2000. Оно также обнаружило, что проблема двух торпедных катеров на верфях Элефсины застопорилась. Один из них, шестой, уже стоит у причала, и мы ожидаем, что второй будет спущен на воду в течение месяца. Наконец, мы ведем переговоры о покупке новых фрегатов (у Франции, прим. редакции). Флот должен быть усилен фрегатами, и я верю, что это произойдет, рано или поздно.
Афины и Рим недавно подписали соглашение о разграничении исключительной экономической зоны (ИЭЗ). Видите ли вы, что подобное возможно с Египтом?
Соглашение с Италией является огромным успехом для Министерства иностранных дел, учитывая, что оно находилось на рассмотрении около 40 лет. Насколько я знаю, с Египтом уже ведутся переговоры, которые являются очень сложными и трудными. Успех любого соглашения, если оно будет достигнуто, будет зависеть, главным образом, от того, насколько эффективно он аннулирует турецко-ливийское соглашение в рамках международного спора. Когда одна сторона будет добросовестно придерживаться буквы международного права, а другая - действуя произвольно и незаконно в одном районе. Любое другое обсуждение этого вопроса может привести к тому, что вы не увидите лес за деревьями.
Если соглашение с Египтом не достигнуто, может ли Греция обратиться в Гаагу?
Для страны, которая действует в соответствии с международным правом, всегда можно обратиться в Гаагу. Однако для этого потребуется время, согласие другой стороны и новые переговоры по арбитражному соглашению. А также возникнет риск участия другой страны, которая может (даже если она не ратифицировала Морское право) ссылаться на нее, заявляя о своих законных интересах и вмешиваясь в процесс. Учитывая мой ответ на предыдущий вопрос и важность фактора времени, я считаю, что вариант Гааги нам не подходит.
На основании каких пунктов Греция может ожидать помощи от другой европейской страны в случае, если она окажется под угрозой? Существуют ли правовые положения, которые мы могли бы использовать?
Греция является членом ЕС и НАТО. В рамках ЕС в статье 42.7 Лиссабонского договора есть пункт о взаимопомощи, а в контексте НАТО есть статья 5 о коллективной защите. Однако я считаю немыслимым, что нам, возможно, придется ссылаться на эти пункты против любого члена Альянса, который также стремится стать партнером ЕС. Потому что, если это произойдет, этой стране придется разорвать все связи с Западом.
Источник Кathimerini
Перевод Павел Онойко
Примечание редакции. В 1974 году Турция (член НАТО) уже рискнула и захватила часть территории другого члена НАТО - Кипра, по пути воюя с третьим членом НАТО - Грецией. Так что по факту наличие статьи 5 для Турции не является преградой. Стоит отметить, что никто за это Турцию из НАТО не исключил и она не имела от этого захвата никаких реальных проблем.
