Родившийся в Константинополе в 1875 году, Мадрас (изначально известный как Мардас или Achille Mardas) начал театральную карьеру в Париже, обучаясь в Парижской консерватории и выступая рядом с самой Сарой Бернар. Вдохновленный античной драмой, он мечтал о культурном возрождении Греции.
Однако в 1904 году его попытка покорить афинскую публику отрывками из Эсхила, Шекспира и Гюго встретила холодное молчание. Вернувшись в Париж, он получил ранение на дуэли с поэтом(!), женился на актрисе Ириде и продолжил следовать за искусством и своей мечтой.
В 1913 году Ахиллеас окончательно обосновался в Афинах, где преподавал режиссуру, декламацию и… французское произношение в семьях столичной элиты. Параллельно он давал спектакли и гастролировал по стране, декламируя Валаоритиса, Казандзакиса и Мореаса. Смуглый, седовласый, всегда в своей шляпе репаблик, он оставлял след даже как модель на картинах художников того времени.
Но его мечта о чем-то большем не угасала: он хотел создавать кино.
В 1920-е годы Мадрас, под псевдонимом Алкис Акилас, решил снимать собственные фильмы. Он создал «Цыганку», «Марию Пентайотиссу» и «Волшебника Афин».
Стремясь подражать немому французскому и американскому кино, он работал с ограниченными средствами и еще более скудными техническими знаниями.
«Мария Пентайотисса» 1928 года стала первой греческой суперпродукцией: 1500 солдат, три эскадрона кавалерии, фустанеллы, подлинные королевские костюмы, дворцы, троны и скипетры. Но… убитые вставали и сражались снова, выстрелы были немыми, а ягнята на заднем плане — полусъеденными съемочной группой.
Итог? Cult-произведение, вошедшее в историю не за мастерство, а за подлинную греческую художественную наивность.
Вершиной «наследия» Ахиллеаса Мадраса стало случайное открытие. Из его режиссерских промахов родился термин «сардам» — анаграмма его имени, впервые использованная Василисом Авлонисом в 1933 году в театре, когда он запнулся и воскликнул: «Сардам, сардам!». Так Мадрас навсегда вошел в греческий лексикон.
Мадрас не боялся фиксировать на камеру и историю. В 1922 году он снял сцены трагедии малоазийских беженцев, которые показывали в США, как «живые документы» национальной катастрофы. Он первым принес на большой экран документалистику, социальную драму и актуальные события. Журналист Лимберопулос назвал его «пионером кино и китча». И не ошибся.
Ахиллеас Мадрас был эксцентричным, страстным, бескомпромиссным первопроходцем — художником, которого можно либо обожать, либо высмеивать, но игнорировать невозможно.
