Я не то чтоб сразу поверила, но все ж таки надежда была. И в самом деле, почему бы и нет? А то ведь кому хочется, если вам «немного за тридцать» в грязной воде за просто так полоскаться? Хочется, чтоб свой интерес был, чтоб перспектива светила.
Словом, первый этап моей греческой карьеры начался в таверне под названием «Антонис». Так звали ее хозяина. Крепкий такой был мужичок. Сильно уже за шестьдесят, но как все греки его возраста еще в мужчина в полном соку. Сперва я, честно сказать, на это внимания особого не обратила – не мой контингент, а зря! Стою однажды у мойки, вся красная, распаренная, только брызги во все стороны летят. Не заметила, как хозяин сзади появился. Только вдруг чувствую, кто-то меня, зараза, за пониже талии щиплет. Ну, поворачиваюсь и с разворота мокрой тряпкой, что была в руках, хрясть по морде! Глядь, а это – сам кирие Антонис! «Сигноми!» - говорю.
Он утерся, ничего не сказал, развернулся и дал хода. Ну, а на следующий день меня, конечно, уволили.
Сезон был еще в разгаре и я быстро другую работу нашла, в таверне в той же деревне. Там хозяину вообще, наверное, сто лет было. Ну, думаю, этот приставать точно не будет. И верно, он не приставал. Но сынок у него, шофер где-то в Афинах работает, как приехал в воскресенье, так от мойки не отходит. Весь вечер возле крутился, а когда закрывать стали – стемнело уже, вдруг заваливается.
«Фотинии, - шепчет, - агапи му!» «Фотинии – это Светка по-гречески, а «агапи» - любовь. А какая-то такая любовь с первого раза? Ясно, что ему только одно нужно. А потому я ему по прежней схеме – хрясть тряпкой по мордасам! А тот хохочет и за своё, облапать старается. Но тут папаша входит. Ну, ясно, что на другой день меня снова уволили…
Сезон еще не кончился, а потому я работу снова довольно быстро нашла. Правда, на этот раз уже в другой поселок уехала – от греха подальше. Там в таверне жена хозяина у кассы сидела, а потому он поначалу смирный был и в мою сторону даже не смотрел. А как посмотришь! Такая мегера за кассой, что не приведи Господь! Все у нее по таверне так и бегают, как тараканы от дуста, на минутку присесть нельзя. Ну, а мне что – у меня свой фронт работ – в мойке. Перемыл все – гуляй, никаких тебе претензий.
Ну и тут хозяин все ж таки улучил минутку, когда мегера бдительность потеряла, и – шасть ко мне в мойку!
И снова та же песня: «Фотини, агапи му!» А какая такая «агапи», когда законная мегера за кассой? Мне ведь не «агапи» на пять минут нужно, а виды на обеспеченную старость реализовать.
Но я уже ученая и по мордасам снова не прошлась, а вежливо так отвечаю: «Охи, кирие Спиро!» - мол, «хрен вам, господи Спиро!»
А он все за свое, раскраснелся, сопит и лапами под фартук наровит. Я извернулась и в туалете закрылась. На следующий день – та же песня. А я: «Охи, охи! Вот кирии Катерине скажу!»
Тут он не на шутку разозлился, но ничего сразу не сказал. Но когда я на следующее утро пришла, то глядь – половина тарелок в мойке перебита. Я к хозяину, тот в крик – мегеру свою зовет: «Смотри, мол, эта проклятая росида чего натворили!»
Словом, опять меня уволили. А тут сезон уже закончился и новой работы на острове уже не было. Так и не удалась моя греческая карьера. А еще говорят, что блондинкам тут всегда везет…
