До столицы Крита города Ираклион лететь четыре часа. Мне это время помогли скоротать две вещи. Во-первых, компания нефтяников, летящих на семинар, а еще причудливый "Фотогид по Криту", одолженный мне друзьями.Накачавшись виски, главный нефтяник украл дорожную подушку-слоника у моей соседки по креслу. А книга семейства Чайковских снабдила меня такими сведениями о Крите: "В это время на острове насильно продвигалось католичество и запрещалось христианство", "В Агиос Николаос вдоль моря идет сплошная таверна с вариациями на тему мебели". И наконец "На этой горе справа находится крутая тропинка. Идти по ней тяжело, зато быстро». Над этим парадоксом я и размышляла до конца полета под затихающие ругательства засыпающих нефтяников.
На Крите по-прежнему существует кровная месть
Крит хорош своими размерами. За один день можно искупаться в двух морях. Это удивительное ощущение – на родине финансовая истерика, а ты швыряешь камешки в Критское море. Два часа езды на машине – и уже болтаешь ногами в Ливийском.
Правда, это получится, только если вас не смутит, что на Крите 90% дорожных знаков - "Поворот". Критская дорога - это один сплошной поворот. Все настолько серьезно, что там даже не везде можно останавливаться для фотосъемки – только на прямых участках, которых немного. Но уж когда остановишься…
Остановка первая. Прачечная
Серпантин вечно-вечно… о, мама… вечно петляет вдоль красивых деревушек, мимо увитых плющом старых вилл и каменных оград с огромными плетями пунцовых цветов. Некоторым деревням по 10 веков. Когда говорят «живописно», это как раз про них.
Наша первая остановка в деревне Красс и с сохранившейся со средневековых времен каменной прачечной. Рядом с выдобленными прямо в скале корытами бьет горный источник, украшенный сверху керамическим портретом писателя Никоса Казандзакиса. Казандзакис – писатель романа «Последнее искушение Христа», по которому был поставлен одноименный скандальный фильм. Но на логичный вопрос: «Отчего же он вам так нравится с таким странным взглядом на Евангелие?», каждый грек гордо ответит:
- Он не вилял хвостом!
По этой причине Казандзакис на Крите - писатель культовый. Все, что с ним связано, свято. И свято все, что связано со съемками фильма "Грек Зорбас" по книге "Необыкновенные приключения Алексиса Зорбаса" про одного критского бабника и гуляку. Фильм получил три Оскара, и один из них, выданный, кажется, оператору, можно видеть в заведении «Христиана» на самой южной оконечности Крита, в Ставросе. В Москве такие рестораны называются "стекляшка", но заведение, на самом деле, очень популярное. И вот этот оператор сдувал дома со своего «Оскара» пыль, сдувал, а потом думает: «А чего я, собственно!». И сказал хозяину «Христианы»: "У меня его видят три человека, а у тебя собираются люди". И теперь со статуэткой можно фотографироваться любому желающему. Ее вам покажет и даст подержать хороший такой усатый грек…
Но до Ставроса еще надо доехать. После очередной красивой и старой деревни - тоннель с семафором. Слева - пропасть. Справа – отвесная гора с орлами. А посередине - суть дорог критских: темный тоннель, а перед ним – семафор, пропускающий только одну машину. Подъезжаешь и стоишь. Выползет из тоннеля легковушка, теперь наша очередь…
Остановка вторая. Родина Зевса
Кроме Казандзакиса Крит также славится лабиринтами и колыбелью Зевса. Чтобы воочию посмотреть на то место, где Громовержец провел первые годы, надо ехать в пещеру Диктиан Андрон.
По легенде, это - то самое место, где мать прятала Зевса от своего прожорливого мужа, который ( тот ) по каким-то личным соображениям поедал всех своих детей. Несчастная мать спрятала сынишку в пещеру, и трижды в день к нему спускалась коза, чтобы покормить мальчика. А еще какие-то персонажи дудели в трубы у входа, чтобы папаша не слышал его воплей, когда коза задерживалась. Но надо сказать, добравшись до пещеры, становится понятно, почему Зевс впоследствии обладал таким скверным характером.
Диктиан Андрон - это единственная на острове пещера, в которой не смогли жить даже первобытные люди, приспособившие под свои нужды любую дыру в горе. Древние критяне очень ценили любую горизонтальную поверхность, поэтому все пещеры использовались как склады для еды, воды, скота. Совсем захудалые они приспосабливали под кладбища.
С Диктиан Андрон такие штуки не прошли. Сначала вы медленно и печально идете вверх и вверх, с трудом восстанавливаете дыхание, даже пытаетесь смотреть молодцом. А потом - круто спускаетесь вниз метров на 30, в сырую и темную дыру, которая из-за современной зеленоватой подсветки в наиболее трагических местах выглядит просто инфернально. …Спускаешься - и так жалко ту козу…
Но зато выбравшись наверх, к солнцу и людям, можно кинуться к ближайшему лоточнику деревеньки Психро и заказать себе свежевыжатого сока. И есть секрет - для сока надо выбирать самые неказистые апельсины: такие растут на западе острова в районе города Ханья. И хорошо, чтобы они были без наклеек. Это означает, что они еще не прошли склады и значит – очень сочные. После ханийских апельсинов любые другие кажутся подделкой.
Остановка третья. Монастырский павлин
Очень яркая критская особенность - там нигде не запирают двери. В туалетах в том числе.
- Люди знают толк в дополнительных развлечениях, - ворчала моя подруга, безуспешно пытаясь хоть как-то зафиксировать дверь в кабинке. А для критян это естественно: до недавнего времени они не знали ни сигнализации, ни замков. «У нас низкая преступность, потому что существует понятие кровной мести», - строго объясняют это критяне. Так что, если вы считаете, на острове можно тырить все, что плохо лежит, на сувениры, это может не пройти. А там много чего лежит как бы бесхозного.
К примеру, в монастыре Видиани мы полчаса провели в совершенно пустой церкви. У входа на столе – мисочка с деньгами. Иконы. Со двора заглядывает павлин без ошейника и поводка. Ворота распахнуты. В монастыре живут три монаха (бывает и меньше), но мы за все это время не встретили ни одной живой души.
Кроме такой открытости у храмов Крита есть еще две особенности. Во-первых, это единственные православные церкви, в которых есть стулья, в некоторых даже кожаные. Местные объясняют это тем, что человек в храме не должен мучиться физически и думать, что у него болит спина и как бы поскорее смыться. Его должна мучить только совесть.
Вторая особенность – развешанные на иконах металлические пластинки с изображениями глаз, ног, рук, детей или домов. Это – дар иконе с просьбой поберечь то, что нарисовано на пластинке. Иногда они висят такими большими гроздьями, что почти скрывают изображение на иконе.
Кстати, истории о критских монастырях – это самое жуткое, что мне довелось слышать за последний год. Местные гиды рассказывают их примерно так: «И тогда пришли турки и убили всех монахинь… Монахам рубили головы на иконах и столах трапехной… Вот вы видите ядра и осколки, которые до сих пор торчат в стволах и стенах церкви… И тогда монах взорвал себя и других в пороховом складе…».
Кстати. На новый год на Крите наряжают модели кораблей. Даже в монастырях. Эта традиция много старше рождественской елки.
Остановка на лифчикбол
Крит просто заточен под сeкс. Отели соревнуются друг перед другом в создании более эротичной обстановки. Только на Крите дизайнеры могли додуматься сделать стены душевых комнат прозрачными, как это сделали в Aquila Elounda Village. В некоторых номерах - даже двери туалетов. Правда, управляющие сами признают, что пожалуй, тут они переборщили, но что уж тут…
А директор отеля "Aquila Rithymna Beach", в котором жила я, учил меня пить «Мартини Россо» с грейпфрутовым соком, уверяя, что у этого коктейля вкус орга зма.
И только на Крите могла появиться игра лифчикбол. Родилась она на моих глазах на пустом пляже возле города Ретимно. Веселые молодые туристки вошли в море, и пройдя метров тридцать, притомились. Стоят по грудь в воде, думают. Одна говорит: «Жалко, мячика нет. Хотя помню, мы как-то в бассейне мокрой простыней швырялись. Весело было." Вторая предложила принести махровое полотенце. Девушки представили, что случится с человеком, в которого попадает мокрое пляжное полотенце, и испугались. И тут третья говорит: "Давайте кидаться лифчиком от купальника".
Снимает лифчик, и начинают они вяло им перебрасываться. Но потом как-то сами собой родились правила: кто не поймал, снимает свой лифчик. Ох, как сразу повысилась меткость! Какой появился огонек! Девушки, как дельфины, начали выпрыгивать из воды по пояс. Через полчаса страшно довольные они все оказались без лифчиков, и пошли обратно.
Кроме пляжа можно еще искупаться в единственном на весь остров озере с несерьезным названием Курн а . Вместо привычных ласточек над поверхностью воды там летают зимородки. А вдоль берега плещется приличная ватага упитанных гусей нескольких видов. Гуси совершенно непуганые, но пусть вас не прельщает идея покормить их хлебушком. От счастья эти холеные твари возьмут вас в заложники или просто затопчут. Так что лучше подняться в таверну над озером и швыряться хлебом оттуда.
Остановка на поесть
Замечено, что на Крите, да и вообще в Греции, сразу налегаешь на оливковое масло. Чуть не с ложки пьешь. Вымазываешь домашним хлебом тарелку. А потом салатницу. Льешь на горбушку. Придирчиво выбираешь домой - ну-ка, какой тут процент не помню уж чего?.. Домой едешь, думаешь, ну все - только оливковое. А дома - как отрезает. Потому что в Москве готовить на оливковом масле, все равно что золотишком закусывать. Рука не поднимается.
Но питаясь в местных заведениях, можно "наоливиться" до конца года. Однажды, переезжая с пляжа на пляж, мы решили остановиться в таверне "Парасия" между Ретимно и Ханьей.
В приличном критском доме всегда есть увитая виноградом, мощеная камнем терраса с видом на что-нибудь. На ней обычно и принимают гостей. Вот и наш здоровущий усатый хозяин накрыл нам на террасе с видом на поле, и пока мы в ожидании жаркого наливались оливковым маслом и напихивались домашним хлебом, успели познакомиться с хозяйскими друзьями. Одним был ягненок Дмитрий (что, как вы понимаете, доставило нам невинную радость). А вторым оказался болгарин, сносно говорящий по-русски.
В результате беседы выяснилось, что русским он овладел под Сыктывкаром, когда "рубил там 12 лет дрова"…
Ну кругом наши…
Предупреждение. На Крите пятерня ладонью от себя – это оскорбительный жест (типа пять оттопыренных средних пальцев). Так что, если вы решите сказать, что вам пять лет и подтвердить это жестом, поверните ладонь к себе.
"Афинский курьер"
