Я показывал ему, где чего было.
Проходили мимо разрисованных стен и таксофонов на Крещатике. На вопрос, откуда этот вандализм в европейцах - молчит и не отвечает.
Показал гостиницу, с которой стреляли демонстрантам в спину.
- Это был донецкий или крымский Беркут. Больше некому, - уверен он.
Спрашивал меня и просил показать, откуда наступала милиция.
Мой ответ, что наступал Майдан, а не милиция, пропускает мимо ушей. Этого не может быть.
Как в детстве, мы чуть не поубивали друг друга, дико орали, махали руками, примериваясь, как бы получше зарядить закадычному другу в морду.
Времена меняются. Но не мы.
Поразила его твердая убежденность в том, что Янукович сфальсифицировал бы выборы.
При Януковиче директор у него на фирме получал 3-4 тысячи долларов. А теперь не наскребывает и на штуку баксов. Сильно упали продажи. А он на проценте от оборота.
Налоги он не платит. И показывает, хорошо, если процентов 20 из прибыли. Но уверен, что простые украинцы имеют право на протест из-за плохой жизни.
На вопрос, если бы он платил налоги - так, может и люди в Украине жили бы лучше, отвечает - они меня тоже скрутили и обложили. Поэтому я и прячу свои деньги.
Так делают все.
Украина - Украиной. А денежки врозь.
Давайте будем жить, как в Европе. А налоги платить не надо.
У этой классной идеи есть один недостаток.
В Европе налоги платят.
Став правительством, платить налоги призывают те, кто еще недавно убеждал, что отдавать деньги в бюджет не надо.
Полководцы негодуют, что солдаты не хотят умирать и не выполняют приказы.
Хотя революционные генералы еще недавно уверяли, что преступные приказы можно и нужно не выполнять.
Деланный идиотизм себе на уме подонков во власти превращает в непримиримых врагов даже друзей детства.
Своими неприличными жестами, которые два уже немолодых дядьки энергично показывали друг другу в засранном донельзя, но все же центре Киева, а один - так вообще в бросающемся своей незаметностью костюме от Армани, мы вызывали живой и неподдельный интерес у подозрительно благочинных девушек на Крещатике.
Раньше мы наверняка попытались бы познать, насколько эти девушки благочинны. Но сейчас нам не до них.
Я честно уверен, что это - старость. А мой друг списывает все на патриотизм.
И я согласен с ним. Украинский патриотизм сильно напоминает импотента.
Правильных слов о любви много. Проблема с делами.
А потом он мне сказал.
- Миш, я не хочу слушать все это. Я понимаю, что, может быть, ты в чем-то, и прав. Но это сейчас не важно. Умерли люди. Я хочу, чтобы Майдан остался для меня красивой мечтой, каким я себе его и представлял...
Я понял, почему он весь вечер кричит и перебивает меня, не слышит и уходит от ответа.
Он боится потерять свою львовскую мечту про Украину.
Он – прав.
Каждый имеет право на мечту.
И мне не надо трогать ее своими грязными лапами.
Дружба важней политики.
Сколько хороших пар рассталось, сколько друзей насмерть разругались из-за поддержки или нет Майдана.
Вчера нам удалось остаться друзьями, хотя иногда мне казалось, что я вычеркну его из своей жизни навсегда.
За революции надо платить. Деньгами и жизнью. И дружбой.
Запад готов дать нам денег. И даже готов с нами дружить. Но сами они не хотят умирать. Хотя наши мечты внушили нам они.
И мы – платим. Не только деньгами. Но и жизнью. Как правило, не своей. А чужой.
Источник: Михаил Мищишин