fbpx

GR EN FR DE ES CN
IL AL BG TR UA GE

Menu
Login

Немецкое Рождество (рассказ)

  • Автор  Лариса фон Трейден
  • Просмотров 3520
Немецкое Рождество (рассказ)

Ах, когда хрустит снежок, весело Рождественские подарки получать. Так представляется с детства этот замечательный праздник сибирякам. Собирается неожиданно вся семья под крышей одного гостеприимного дома, и чувствуется неимоверная сила в дружном многоголосии.

А когда руководительница немецкой фирмы в Шварцвальде госпожа Рига сообщила, что коллектив будет отмечать Рождество, я изумилась : „По календарю ведь первое ( 1 ) апреля. Почему запаздываем? Уже и птицы прилетели с другого берега, и природа оживилась.“

- Да, так, - равнодушно процедила Фрау Рига, - у нас, кто как пожелает, так и празднует, а если шеф считает, что по календарю – Рождество, то так оно и есть, а не по-другому и не обсуждается, а принимается к сведению. - и удалилась, всем своим гордым видом показывая, что природные явления ей абсолютно чужды, как и приблудные птицы.

- Ну, и ладно, - подумала я, - Мне-то, что, больше всех надо? Уж, коли шеф так считает, пусть себе. Будем отмечать первого апреля. Может мы перегнали всех по плану. Ведь в России в застойное время запросто можно было так Новый год отмечать в передовом коллективе. Возможно, капитализм неимоверные обороты набирает. И мы - соучастники героического прорыва. Да, и впрямь уже половина наших соотечественников здесь проживает, на руководящие посты вышли, применяют выверенные годами социалистические методы. Даже плакаты предусмотрены на русском, немецком и французском языках.

Интернационал

Едем мы в автобусе всем коллективом высоко в горы. Так высоко, что голова кружится, того и гляди, приблудные птицы в нос начнут клевать.

Соседка-кроатка говорит: “Вы полюбуйтесь ландшафтом, как красиво!“ Я делаю вид, что любуюсь, сама же стараюсь в противоположную сторону смотреть. Делюсь с нею своими опасениями: “Поскорей бы приехать. Уж слишком высоко. Того и гляди, в пропасть влетим.“

„Да, что вы!„ – смеется кроатка и поправляет заботливо подол вечернего платья, заказанного ею специально по случаю праздника в каталоге „Отто“.

Водитель мчит, как одержимый, со скоростью сто двадцать. Я к нему обращаюсь доверительно: „Господин немецкий водитель, нельзя ли помедленнее. Голова кружится.„

А он мне на чистом русском языке отвечает: “Я, конечно, гражданин немецкий. Но из Казахстана.„ „Неужто на грудь принял?„ – задумалась я. И с опаской опознала знакомые казахские телодвижения водителя. Он и не вел машину, а будто на коне летел. Корпус вперед устремлен. А и впрямь по Шварцвальду, что по Исыку скакать.

„Интернационал – полнейший: казахи, кроаты, русские. А коренные немцы, наверно, дома остались. Они-то не поедут так высоко.“ – задумалась я подозрительно. А водитель будто подслушал мои опасения, успокаивает меня: “Не волнуйтесь, мы принимаем только после pаботы.„

После его заверений у меня уверенности прибавилось. Все ж наш – человек, кому ж еще доверять в горах, если не ему.

Застольная

Доехали благополучно. Наши люди нигде не подведут. Вошли в немецкий ресторан. Жидкая елка уставилась на меня измученными тонкими ветками из огpомного в три раза больше ее размеров горшка. Столы по линеечке расположились, как у нас на свадьбе.

Подали бульон в тарелках. Хоть бы для приличия луковица заблудшая проплыла по донышку или картошечка. Жир животный едва проглядывает, купаясь в дисцилированной водичке. Хлебаем. Тишина – гробовая, как на похоронах. Лишь слышно, как ложки о тарелки постукивают. Такое коллективное напряжение, будто сверхурочные принудительно отбываем.

К слову сказать, местные немцы на праздник Рождества пришли одетые очень скромно, без выкидонов. Не знаю точно, помылись ли, но погладить старенькие футболки видать забыли. Сидим мы с кроаткой в вечерних платьях, как брильянты на оловянных тазиках, стесняемся. Но бульон все же продолжаем сосредоточенно хлебать. Чем-то же нужно заниматься.

Подали шампанское. Тут уж я осмелела. Думаю, спою хоть „Штиле нахт“, по нашему „Тихая ночь„, очень соответствует обстановке. Рождество же отмечаем. Ищу взглядом, кого бы в дуэт зазвать, а то соло неудобно исполнять, не в России же. Немецкие мужчины от моего вопроса хором покраснели, так что дуэт не состоялся, а хор в тарелке с бульоном сразу же утопился. „Ну,- думаю,- это ж надо, так не патриотично Рождество праздновать! Где ж немецкие традиции заучивать, как ни на праздниках?“ Хлебаю бульон дальше. Наблюдаю за сидящими.

Мясо подали. Общество сразу же оживилось. Послышались радостные голоса сослуживцев. Не одной мне, видать, было тоскливо бульон хлебать. Дружно принялись за работу. Глаза засияли от счастья. К мясу разговоры потянулись о том, о сем.

Беру я вилку и нож, наблюдаю за кроаткой, а она в розовом бальном платье и декольте, остервенело мясо на мелкие кусочки измельчает, будто план по разделыванию мясопродуктов перевыполняет в мясной лавке. Я на всякий случай отодвигаю от нее мою тарелку, вдруг за мое отбивное примется. Озадаченно размышляю: „Это новая мода в Германии или в Кроации так повелось.„ Наблюдаю, местные немцы мясо по маленькому кусочку отрезают и поедают. Значит все правильно делаю.

Снегуркина шапка

Только я вилку ко рту поднесла, чтобы отбивным насладиться, живительная музыка грянула, не совсем Рождественская, но все же лучше, чем бряканье вилок с ножами слушать.

Девушка-Снегурка выпорхнула. Хорошенькая, в красном коротком платьице, отороченном белым мехом и такой же шапочке. Наверное подарки начнет распределять. О мясе все сразу же забыли.

Она молчит и на одну ногу пританцевывает, будто казачек пытается изобразить, да фигуры видать позабыла. А может текст вспоминает или знак условный подает. Стоит одинокая возле жидкой елки. Смотреть жалко. Помочь, что ли, не все же такие несознательные! У нас массовику- затейнику всегда помогали, отзывались. А тут такая черствость наблюдается. Замечаю, что девушке-Снегурке никто не желает помогать, как она не бъется. На лицо - явный капиталистический эгоизм.

Однако, хорошо, что чувство солидарности в моей душе не сразу успело проснуться, поскольку в следующий момент срывает девушка-Снегурка с себя Снегуркино платье, бросает его в народ и стоит, стыдно даже признаться, под Рождество, в одних кожаных красных трусиках и шапке, отроченной мехом. Обалдевшее мужское население принялось соскакивать со столов и ловить щедрые подарки девушки-Снегурки. Платье досталось одному из маленьких мужичков, он оказался проворнее других, под столом пролез, а красным бюстгалтером завладел водитель шефа.

Мне-то стыдно стало. Ведь Рождество же, а Снегурка и не думает стесняться, подмигивает мне самым бессовестным образом, будто я ей родственница какая. Отвернулась я от нее, покраснев, как одинокая шапка на ее голове. А Снегурка, ни слова не говоря, сняла шапку, поклонилась и ускользнула, запечатлевшись в моей памяти символом немецкого Рождественского праздника.

 

Читайте Афинские новости в Google News (нажать 'Подписаться')

Поделиться ссылкой:

О том, как поделиться
В связи с массовыми нарушениями правил, все комментарии премодерируются.
Последнее изменениеПонедельник, 24 декабря 2018 14:13
Комментарии для сайта Cackle
Наверх

Новости по Email

Не пропусти другие интересные статьи, подпишись:

Я согласен с Политика конфиденциальности

Новостные ленты

Партнеры сайта