Около двух лет назад я оказалась в том самом здании на проспекте Александрас, где заседает Высший Конституционный суд Греции. Серый бетон и громада стекол – в списке достопримечательностей моих любимых Афин я бы не отвела ему вообще никакого места. Оно и понятно – тут, что называется, не до смеха и шуток. Тут решаются самые серьезные и запутанные дела, сюда приходят за правдой, когда пройдены все остальные инстанции… А оказалась я здесь по совершенно обычному журналистскому делу – надо было срочно взять интервью у известного спортсмена, который собирался давать свидетельские показания на одном судебном процессе. И разговор наш с ним мог состояться либо по завершении слушания дела, либо спустя несколько недель, что меня совершенно не устраивало. Что ж, я осталась, рассудив, что раз уж так сложились обстоятельства, лишние впечатления не повредят, тем более, что в Ариос Пагосе – Высшем Конституционном суде раньше мне бывать не доводилось. И в планы на будущее посещение этого уважаемого заведения никак не входило.
А раз уж я осталась, то решила вникнуть в суть дела, которое должно было слушаться. А тут еще выяснилось, что обвиняемый – Нодари Асоян - наш соотечественник, родившийся в Армении, живший в Грузии, затем в России, откуда выехал в Грецию. И которому вменяется в вину организация преступной группировки, занимавшейся кражами и всякими другими преступлениями, на основании чего срочно требуется его выдача российским правоохранительным органам для свершения правосудия.
Выдавать преступника России или не выдавать – этот вопрос и должны были решить строгие судьи в черных мантиях, которые восседали под потолком в огромном зале.
Сказать, что четыре часа, которые продолжалось слушание дела, пролетели для меня незаметно - это значит, ничего не сказать. Тут были и выступления многочисленных свидетелей, и очень убедительная, я бы даже сказала, пламенная речь адвоката София Сарипаниду, и вопросы судей. А еще тут было столько загадочных совпадений, белых пятен, и неясностей, что любой автор детективного романа дорого бы заплатил за такой сюжет.
Но я - не автор детектива, мне просто было страшно.
Суд закончился, спортсмен сдержал свое слово и дал интервью. От него же через некоторое время я узнала о решении, к которому пришли судьи – задержанного выдать российским правоохранительным органам. Я вспомнила молодого мужчину в наручниках и с внимательными глазами, сидевшего рядом с полицейским.
Наверное, ничего в этой жизни не случается просто так, случайно. Прошло время, и совсем недавно я еще раз услышала ту самую историю. На сей раз от своих знакомых адвокатов. И опять нестыковки – непонятки - загадочные совпадения. И опять тот противный привкус страха, как тогда, в здании суда.
Впрочем, судите сами.
Нодари Асоян вырос в грузинском городе Рустави, куда семья его переехала из села Мехмана, что в Нагорном Карабахе. Мама – гречанка, папа – изид. Нормальная для Кавказа многонациональная семья. С одной только поправкой. Национальность отца почему-то Нодари не могли простить ни в Грузии, ни в России, куда семья переехала после распада Союза.
Для меня, выросшей в Тбилиси, где существовала строгое разделение на нации привилегированные и нет, где существовало понятие «голубая кровь» , это в общем-то понятно. Как понятно и то, почему семья Нодари, похоронив своего главу в Рустави, решила переехать в Россию. В те годы из Грузии бежали все представители некоренной национальности, понимая, что задекларированный государством лозунг «Грузия для грузин» не оставляет надежды на человеческое существование.
Однако, преследования семьи Нодари продолжились и в России. И тут уже дело было не только в голубизне крови. Дело в том, что дядя Нодари Айбас Халатович Асоян, проживавший в Ростовской области, к которому собственно и приехали родственники из Грузии, не раз подвергался преследованию за свое участие в курдском движении.
Что такое курдское движение и как, с легкой руки Турции, карающей лишением свободы даже собственных журналистов, посмевших коснуться этой темы, расправляются с его участниками по всему миру, факт известный.
Дядю Нодари преследовали «по нашему», «по советски». Люди в форме защитников правопорядка наведывались с завидной регулярностью к нему в дом, забирали в милицейский участок, жестоко избивали…
За то, что участвовал в курдском движении? За то, что по национальности изид? Это, наверное, знают те самые милиционеры, которые били…Или те, кто отдавал приказ бить. В любом случае, жизнь в России для Нодари не изменилась. Тут он тоже был «вне».
Ситуация осложнилась, когда появилась собственная семья. Когда нападкам и оскорблениям стали подвергаться самые близкие – жена и дети, Нодари понял, что выход одни – уехать. И третьей страной, куда он приехал, стала историческая родина матери – свободная страна, где нет проблем с национальностью и политическими убеждениями, где, как ему рассказывали еще в школе, когда-то родилась демократия…
Это был 2002 год, когда Нодари приехал в Салоники. С надеждой на лучшее будущее, и с уверенностью, что непременно заберет сюда семью. И действительно, поначалу судьба его сняла свою жесткую маску. Он получил греческое гражданство, как и тысячи репатриантов, доказавших свое греческое происхождение. Начал сотрудничать с одной из риэлтерских контор – знание русского языка выручало: на севере Греции много и охотно покупали недвижимость русские. И получал свои проценты.
И все бы шло не плохо, и все бы, наверное, устаканилось, если бы не мысли о доме, семье, дяде, оставшихся в России.
Попытки дозвониться, узнать судьбу дяди не увенчались успехом, и тогда Нодари решил воспользоваться услугами адвоката, официально сделавшего запрос. Вот с этого момента сложности и неприятности, которые можно было бы назвать простым невезением, превратились в жизни Нодари в цепочку странных и страшных событий.
Вначале выяснилось, что дядя…скончался, причем, не просто скончался, а был убит в Подмосковье, в сотнях километрах от родного дома. А потом очередная новость: правоохранительные органы России обратились через систему Интерпола в специальные греческие службы с информацией, что гражданин Асоян, оказывается, вовсе не греческого происхождения… Проявили заботу, так сказать. В свою очередь, греческие инстанции, не мудрствуя лукаво, приняли решение лишить Нодари греческого гражданства. Основание? Направили запрос в Грузию, там данных на мать Нодари не нашли ( и не могли найти, потому что родился он в Армении), и сделали соответствующий вывод.
А дальше череда странностей продолжается. Только уж больно стройная череда – так и хочется назвать ее спланированной чередой.
Оставшись без гражданства, Нодари подал документы на получение в Греции вида на жительство – к тому времени он состоял в браке с гражданкой Греции и имел на это полное право. И в один прекрасный день, придя за своими документами в периферию, оказался в…наручниках.
Как выяснилось, он разыскивался Интерполом за организацию преступной группировки, грабеж, попытку грабежа и так далее…В длинном перечне «преступлений» , вменяемых Нодари есть и кража мобильника, и кошелька в автобусе, что, по крайней мере, странно, потому как «преступника» в эти годы в России просто не было, и назван срок, на который его за все эти деяния осудили – 12 лет, что уже…страшно. И требование – срочно выдать для свершения правосудия.
Что бы там не говорили про Грецию, но все-таки это – европейская страна, где, по большому счету, законы соблюдаются. И существует право себя защищать. Этим то правом и воспользовался Нодари, обратившись к адовкатам. И началась серия судебных процессов. Первый суд постановил – выдать. Второй, Высший, на котором мне довелось присутствовать, решение подтвердил. Потом решение это было заверено министром юстиции Греции. Опротестовано адвокатами Нодари в административном суде.
И тут случилась, пожалуй, самая главная странность во всей истории. На запрос, сделанный греческими адвокатами своему российскому коллеге Роману Кржечковскому о подробностях решения российских судебных органов, был получен, мягко говоря, нелогичный ответ: оказывается Ростовский суд вообще не рассматривал дело Асояна…И уж, конечно, не мог приговорить его к 12 годам лишения свободы…
А потом решения Ростовского суда посыпались, как из рога изобилия: в июне 2010 года - решение о частичном прекращении уголовного преследования в связи с истечением срока давности, в июле – постановление об отмене меры уголовного преследования и немедленном освобождении…
Казалось бы, вопрос решен? Ан нет, - прокуратура Ростова направляет требование опротестовать решение своего же Ростовского суда как необоснованное. То есть, говоря другими словами, суд решил, что Нодари кошелек не воровал, а прокуратура настаивает – обоснуйте! Ну, тот факт, что человек в это время в другой стране проживал – недостаточное обоснование.
Одним словом, разобраться в истории этой не просто. Но понятно только одно: есть кто-то, ну очень заинтересованный в том, чтобы Греция выдала Нодари Асояна России. И понятно, что речь тут не о кошельке со ста рублями. Человек, который на протяжении многих лет оплачивает услуги адвокатов, и имеет свой процент за торговлю недвижимостью, не стал бы воровать кошелек в ростовском автобусе. Или мобильник вытаскивать из чьего-то кармана. Судя по всему, тут дело гораздо серьезнее, чем мелкая кража – иначе не было бы столько подтасованных фактов, причем, подтасованных как бы в спешке. И страшнее – потому что, когда человека с таким завидным упорством требуют для свершения правосудия, очевидно, каким путем оно будет осуществляться. В чем истинная «вина» Нодари – в помощи курдскому движению, которое по семейной традиции, он оказывал все эти годы, или в чем-то еще – тайна. Но у тайны этой – смертельная окраска.
Ведь то, что с ним может случиться, если выдача будет таки произведена, догадаться не сложно.
Инга АБГАРОВА
Газета "Омониа"
