Об одной из них, неизвестной до настоящего момента, мы расскажем читателям.
В экспозиции Национального исторического музея в Афинах находится выцветший от времени шелковый флаг, который идентифицирован как флаг добровольческой дружины, участвовавшей в Крымской войне. На протяжении последних 100 лет этот флаг по ошибке отождествлялся музейщиками с флагом волонтеров Греческого легиона императора Николая I. Опровергнуть это помогла случайность, с помощью которой были реконструированы исторические реалии.
© Фотографии предоставил Сергей Пинчук-Галани
Длительное время я как исследователь занимался проблемой участия греков и других балканских добровольцев в Крымской (Восточной) войне 1853-1856 годов. Конечно же, этот флаг, тем более с такой атрибутикой, попал в мое поле зрения. Мне хотелось разглядеть полотнище поближе, и я обратился за помощью к своему греческому коллеге — исполнительному директору Фонда греческих исследований Агафангелу Гюрджиеву. Ему удалось сделать несколько более детальных снимков. Внимательно изучая их, я с удивлением обнаружил, что между лозунгом греческих повстанцев «Победа или Смерть» остались еле видные буквы типичной дореволюционной русской орфографии, с «ятями» и «ерами»: Νίκη xххххх ххх Александрополь Капитаномъ Нижегородскаго драгунского полка Александромъ Ковако ή Θάνατος 24-го Июля 1854 года с. Курюкъ-Дара». Уже одна эта надпись заставила меня серьезно задуматься, так как селение Кюрюк-Дара находилось в турецкой Армении, близ города Карса. Это небольшое селение получило известность благодаря битве, произошедшей неподалеку от него 24 июля 1854 года, когда отряд русского генерала Бебутова разбил главные силы турецких войск в Закавказье. Там, насколько я знал, греческие волонтеры никогда не были — они сражались на Дунае и на Крымском полуострове.
Совместно с Агафангелом мы взялись распутать весь этот клубок, и исподволь перед нами открылась интересная картина.
Оказывается, в 1853 году, когда наступила очередная русско-турецкая война, русское командование, учитывая малочисленность регулярных войск в Закавказье, сделало ставку на формирование милиции и ополчения из числа местных народов. Была создана «команда охотников из греков Борчалинскаго участка» — храбрых и отважных всадников. Они еще помнили боевые традиции своих отцов, сражавшихся с турками в предыдущей войне 1828-1829 годов. Напомним, что греческие умельцы — горные мастера-рудознатцы из Понта стали переселяться в эти места еще с конца XVIII века. Так на карте Борчалинского уезда появились греческие села в районах Цинцкаро, Дманиси, Цалки и Марнеули.
© Фотографии предоставил Сергей Пинчук-Галани
Судя по тем кратким и отрывочным данным из мемуаров русских участников войны на Кавказе, эта дружина была малочисленной — не более 30 отборных всадников, входивших в состав Александропольского отряда. Грекам, как и остальным кавказским ополченцам, или, как их называли, милиционерам, платилось довольно приличное жалование, разделенное на несколько категорий, отпускались деньги по справочным ценам на говядину, муку и фураж.
Одно из первых документальных свидетельств об участии понтийских греков в военных действиях является рапорт князя Барятинского наместнику Кавказа князю Воронцову от 31 октября 1853 года. В нем он, описывая рекогносцировку русских войск по направлению к турецкой крепости Карс, рассказал, как русские солдаты и греки спасали от резни местных жителей — армян. После относительно спокойной зимы 1853-1854 годов боевые действия на Кавказе возобновились. Греков из Борчалы причислили в состав Александропольского отряда русских войск. Отметим, что путь в крепость Александрополь — центральный опорный пункт русских войск против Анатолийской армии турок — проходил через греческую Цалку.
Особенно отличились греческие ополченцы во время сражения при Кюрюк-Даре (у города Карса) 24 июля 1854 года. Это сражение решило судьбу всей кампании в Закавказье, остановив продвижение турок. В ходе боя греки находились в составе конвоя князя Бебутова, следуя за основными эшелонами пехоты. В своем донесении командованию Бебутов отметил, что охотники под командованием полковника Лорис-Меликова показали себя доблестным образом и взяли наибольшее число пленных. Юнкер Н.П.Поливанов, сражавшийся в тот день в составе Эриванского карабинерного полка, писал, что в решающий момент схватки, чтобы нанести последний удар, князь Бебутов бросил на правый фланг неприятеля свой резерв, включая личный конвой и охотников полковника Лорис-Меликова, довершивших разгром противника.
© Фотографии предоставил Сергей Пинчук-Галани
В 1855-1856 годах большая часть кавказских ополченцев была распущена по домам. Такая же судьба постигла и воинов из греческой дружины.
Их судьба и подвиги, быть может, и канули в Лету, если бы не один казачий офицер — Иван Диомидович Попко (1819-1893). Это был не просто образованный офицер, а, по сути, один из первых военных корреспондентов Восточной войны. Под псевдонимами Помандруйко и Есаул он активно сотрудничал с русскими издательствами. Попко оставил много ярких и даже красочных зарисовок военной повседневности, опубликованных под псевдонимом Есаул в «Военном сборнике» после Крымской войны («Военный сборник», 1860. Т. 11, №2; т. 14, №7). Благодаря Попко, его цепкому и наблюдательному уму мы знаем, как выглядели греки.
«Греческая дружина, — отмечал Попко, — составилась из жителей нескольких греческих селений в Грузии, где они основались, говорят, еще при византийских императорах, из каменщиков и мастеров горного дела. В этой дружине всего тридцать всадников, да и те никак между собою не сойдутся; вечно у них крик и спор. Шальвары у них шире, чем в других дружинах, и сверх шальвар надета еще белая юпка. Казаки не могут этому надивиться».
© Фотографии предоставил Сергей Пинчук-Галани
В то же время нравы и обычаи греческих ополченцев больше напоминали Попко и другим русским офицерам стиль жизни кавказских народностей. После Кюрюк-Даринского сражения Попко стал свидетелем того, как «греческая дружина производила джигитовку»: «Всадники имели в руках короткие палки, которыми бросали друг в друга. Ловкость заключается в том, чтоб увернуться от брошенной в вас палки, а и того лучше — поймать ее на лету. Это любимая джигитовка турецких башибузуков; она называется "джерид" и напоминает допороховыя времена, когда всадники сражались короткими метательными копьями (dard)». На одном из привалов, на глазах Попко, греки вместе с другими ополченцами устроили для русских солдат и офицеров настоящий праздник: «После обеда, под скрип зурны, плясали грузины, татары и греки. Последние плясали, сцепившись, человек двадцать, вместе. Мирно двигаясь, они сгибались в кольцо и потом растягивались в цепь, с разными изломами. Они одеты были в свой парадный наряд, который составляют: красная вышитая куртка, белая до колен юбка, вышитые чулки и легкие башмаки на ногах; красная феска на голове, бумажный кушак вокруг поясницы». От пляски, как обратил внимание Попко, греки сразу же перешли к борьбе: «Два грека, обнажась до пояса, как древние атлеты, сцеплялись несколько раз, припадая к земле, по-кошачьи».
Относительно танца, описываемого Попко, мой коллега — Агафангел Гюрджиев считает, что он одинаково напоминает как продолжение танца тик с выходом из танца тромахтон, так и танец сиртос. А вот наряд борчалинских греков, точнее, часть его, юбка-фустанелла, вызывает закономерные вопросы. Известно, что коренное греческое население Понта носило другую одежду. Отличительными элементами мужского костюмного комплекса была узкая короткая суконная куртка — «елек», узкие обтягивающие голень шаровары с широким шагом — «зипка», а в качестве обуви использовались «черохи», которые могли носить с ноговицами, или узкие сапоги-чулки; головной убор — башлык. Этот вопрос становится еще более запутанным, если учесть, что некоторая часть греков из Борчалинского уезда до сегодняшнего дня сохранила устное предание, что они переселились из Понта, правда, местом происхождения своих предков эти греки указывают Пелопоннес. Факты, изложенные в предании, пока научно не доказаны, но описание фустанеллы, которое дается в рассказах Попко, косвенно их подтверждает.
Еще одна тема для размышлений — форма креста, вышитого на флаге. Он напоминает широко известный Мальтийский крест. Однако такого типа кресты широко встречаются по всему Черноморскому региону — в Крыму, в Грузии и в Анатолии.
Добавим еще несколько любопытных завершающих штрихов к этой истории. О спасителе флага — офицере с русской, на первый взгляд, фамилией Ковако и о том, как этот флаг очутился в Афинах.
Александр Николаевич Ковако (1830-1900), а на самом деле Александрос Ковакос, был греком по происхождению. Человек незаурядных дарований, он еще в юности переселился в Россию, где поступил волонтером в гусарский полк. Ковако принимал участие в многочисленных сражениях на Кавказе и дослужился до чина подполковника, а позже, выйдя в отставку, стал известным ученым-электротехником, основателем школы гальванопластики в Санкт-Петербурге и членом I, IV, VI и VII отделов Русского технического общества. Как считают специалисты, именно он изобрел основы современной сварки.
В той битве при Кюрюк-Даре Ковако, служивший в Нижегородском драгунском полку, был свидетелем, как сражались его соплеменники. Видимо, при расформировании Греческой дружины (это уже наша гипотеза!) Ковако забрал с собой флаг в Санкт-Петербург, где передал его греческому посольству. Дата передачи неизвестна. Известно, что в Грецию флаг привез Александрос Томбазис, который в 1892 году был переведен в Санкт-Петербург, в греческое посольство в должности секретаря I класса. В записях Национального археологического музея Греции указано, что 8 мая 1901 года Александрос Томбазис передал в дар музею флаг, который был идентифицирован как флаг греческих добровольцев, участвовавших в Крымской войне.
Это настоящая реликвия для всех, кто дорожит наследием своих предков.
Историк Сергей Пинчук-Галани специально для сайта www.russia-greece2016.ru
